Выпуск: Просмотров: 2521

Тебе...
Елена Ивашина
Я не держу на тебя зла и не виню никого в твоей смерти. Я благодарна судьбе за то, что ты был в моей жизни, и не устаю говорить спасибо всем, кто очень помогает нам с первой минуты, как тебя не стало.
Мне будет очень не хватать твоего «Лисица…» и оранжевого автомобиля под окнами.  Твоего заразительного воодушевления, когда в глазах черти, а язык не успевает передать то, что уже давно придумал твой мозг…
Сейчас я еще до конца не осознала, что тебя нет рядом, зато я увидела, какие у нас друзья, какие друзья у тебя. Тебя вспоминают даже в маленькой испанской деревушке, в которой мы отдыхали прошлым летом…
Ты много чего уже «не», но и дал ты безумно много. Максим и Катя.
И проводим мы тебя тоже вполне по-ивашински, думаю, тебе бы понравилось.)


Город без Ивашина
Юлия Андреева
Я не хотела ничего писать: и так сказано. Но ничего так и не сказано. Потому что слов нет, а те, что есть, – лишь попытки как-то обозначить, ЧТО именно и КОГО именно мы потеряли.  Воспоминания останутся, будут жить долго, сначала – объемно, ярко, больно, потом чуть размоются, потеряют концентрацию, растворятся… Но в любой неподходящий момент от брошенной кем-то фразы, от места, куда случайно попадешь, запаха, тени – пронзит и будет больно. Как сейчас. Миша был учителем. Ярким, талантливым, скупым на похвалы.
Вся редакция кожей чувствовала его настроение. Хорошо, если оно было хорошим, потому что если плохое, автоматически оно делало несчастными всех. Я всегда ощущала, когда он читает мой текст, даже сидя к нему спиной. Спиной и ощущала. Если читал молча - значит, сносно. А потом, пробегая мимо курить, вдруг бросал: «Хороший текст, мать».
Я собираю газеты, выпущенные в его память. Они будут храниться у меня. Знаю, что не выкину их при переезде. Пусть лежат. Мы долго не виделись. Очень долго. И встретились только в августе на улице Октябрьской. Вопрос о выборе кафе не стоял: по старинке - в «Печки-Лавочки». Пили коньяк, болтали, смеялись. Он умел слушать.
А еще я вспомнила, как приходила с кем-то из руководителей города зимой на радио «Весна», мы курили с ним, как обычно смеялись, и он сказал: «твою мать, Андреева, ты же была отличным журналистом!» И у меня задрожали губы, и намокли глаза. А твои, добрые, умные, усталые глаза, Миша, теперь будут смотреть на нас с неба. А ты будешь, глядя на всех нас, усмехаться свой «фирменной» ивашинской усмешкой.
Я сейчас плачу. И не могу больше ничего написать.


Cердце Колумба
Екатерина Дмитракова
Год тысяча четыреста девяносто второй
- Колумб переплыл океан голубой.
Перефразируя твоего любимого Джулиана Барнса, пишу: «Год две тысячи второй - …» И – что? Самое начало. Редакция «КП» в Гамаюне. Ежедневник в зеленой обложке, ему 10 лет, – оказывается, сохранился, вот лежит на столе. Метод перевернутой пирамиды… Твое правило журналиста «никогда не рефлексируй». Все это из тех времен. Розовое длинное шелковое платье – единственное приличное на тот момент, я в нем шла устраиваться на работу в газету – висит в шкафу, слегка потерся подол, но все еще можно носить. В зеленом ежедневнике – номера телефонов, заметки с «комсомольских» планерок, которые ты вел, будучи главным редактором. Адрес в Заднепровье и схема проезда, нарисованная твоей рукой, - ты отправлял меня на какое-то журналистское задание...
Вещи есть, а тебя нет – разве это правильно?
С полки сняты Буковски, Уайльдер, Керуак, Хемингуэй, Милн… Авторы, которых ты любил. Ироничный, тонкий, интеллигентный, очень английский Барнс – оказывается, у меня целых четыре его романа. Один из них - «История мира в 10 ? главах». Старенькое издание, возможно, книга именно та, которую ты брал у меня почитать. Открываю наугад - глава «Интермедия». Это не совпадение, просто корешок немного выгнут в том месте, которое часто перечитывали. «…Наше сердце не сердцевидно», «сердце… этот загадочный орган, не выносит прямых и открытых путей». Мы обсуждали эту книгу. Теперь интеллектуальные изыскания мистера Джулиана, стилизованные под средневековый трактат, которые раньше восхищали изяществом языка и композиции, обжигают, и читать это очень трудно. Сердце уже не сможет быть для меня абстрактным литературным образом – так как твое остановилось. Но эту главу с загнутыми страницами я честно дочитала. И здесь будет еще немного Барнса.
«История – это ведь не то, что случилось…»
«В год тысяча четыреста девяносто третий
Он вновь объявился в Старом Свете.
Вот какие даты мне нравятся. …Не открытие, а возвращение». (Видишь, к Одиссею, с которым сравнил тебя друг и коллега, случайно добавился Колумб – и это тоже про тебя.)
Будет возвращение – теперь уже наше. Для нас - через годы, а для тебя, возможно, - через взмах ресниц, ведь там, где ты сейчас, нет времени. И встреча – я верю - будет. В той стране, за океаном, который ты переплыл первым…


 «Мишка, это круто!»
Елена Хлиманова
С Мишиных слов «Добро пожаловать в команду, сынок» началось наше с ним сотрудничество. Моя должность стала называться бильд-редактор. Никто не понимал, кто это и зачем, но Миша говорил, это важная должность. Я рисовала, как не нравилось моим
преподавателям ХГФ, а Мишку устраивало, и даже очень. «Ленка, это круто» вдохновляло!!! Ради этого короткого предложения я сидела ночами в редакции, рисовала, делала коллажи, лепила мини-скульптуры, фотографировала горящие инсталляции, которые собирала часами.
Миша привел к нам в команду и молодых фотографов (Святослав Сафронов, Артем Емельянов), которые еще и сами не знали, что они фотографы, но, по мнению Ивашина, родились с нестандартным виденьем. И тут же новички включались в этот важный процесс создания «Портфеля» и «Города». Отдавались мы этому круглосуточному безумию не за гонорар, а за идею. Артем сейчас в Петербурге снимает кино, его пригласили работать в Швецию. И несмотря на свой юный возраст он сделал много талантливых работ в кино, а свой путь в творчестве он нашел с Мишкиной легкой руки. Некоторые фотографы приходили к нам просто работать с 10 до 19. Миша таких сразу исключал, не прощая серости. Но надо отдать ему должное: он делал все, бился до последнего, чтобы разбудить талант, спящий в фотографе, дизайнере или журналисте. Безнадежные долго не выдерживали.
Как бы и кто бы не говорил положительных слов о моих работах до этого и после этого, никогда в жизни я не слышала ничего более приятного и искреннего чем  Ивашинское «Ленка, это круто!»  Я видела, как  он искренне радовался тому, что я его поняла с полуслова.
Было и такое, когда уважаемый редактор по отношению ко мне заменял слово «круто» словом «нет». Приходил, смотрел, подпирал подбородок рукой, нудно продолжительно молчал, а потом - «Ленка, нет, переделай». И исчезал. Такое было, наверное, один раз, но запомнилось на всю жизнь.
Как- то все стало меняться, начиная с того времени, когда мы уехали из офиса на Октябрьской революции. То ли из-за наступившего финансового кризиса, то ли из-за фэн-шуй. Однажды в субботу вечером (обычное дело) сразу после переезда мы сдавали «Портфель». Миша между прочим сказал, что есть у него мечта - бросить все, и на машине по Европе с фотоаппаратом. Фото я увидела в «фейсбуке», где так и не успела добавить тебя в друзья. Мишка, это круто! Мне кажется, теперь в небесной канцелярии начнется процесс модернизации. Иисус зачешет волосы назад и вдохновленный твоими идеями примется за создание СМИ  в раю.
P.S. Прости меня! Я и не знала, что так тебя люблю, ты очень много для меня сделал!


Круги на воде
Павел Прокопов
С Мишей я познакомился сначала заочно. Еще в студенческие годы, не подозревая, кем сделает меня жизнь, я, сидя дома на подоконнике, развернул свежий номер «Города», который прихватил где-то по дороге. Заметку на первом развороте, автором которой был незнакомец в солнечных очках, «проглотил» с увлечением. Жизнь - удивительная штука... Спустя годы я также случайно оказался в редакции «АиФ» - пришел искать работу. (По правде говоря, в эту минуту я еще смутно понимал способ своего применения здесь.) Каково же было мое удивление, когда в человеке, сидящем за столом, я с первого взгляда узнал автора той самой колонки. Я удивляюсь этому и сейчас: о том, что память на лица у меня не ахти, я знал с тех пор, как после школы собирался уйти в художники. Но любой страх перед «собеседованием» испарился в секунду — я почувствовал, что пришел на встречу к приятелю, которого знал по меньше мере несколько лет. На этом поиски работы прекратились - я решил последовать за человеком, с которым мне будет интересно общаться «в дороге». Потом были взъерошенные «по-ивашински» волосы, были громко стучащие по клавиатуре пальцы — привычка, которой я заразился от Миши, было «сало в колбасе» - именно на этом примере Миша рисовал мне схему заметки, в которой чего-то да не хватало, были звонки в зоопарк («не плохо ли там рыбам от магнитной бури?»), была «ночь сдачи номера». С того момента я ни разу не пожалел о том, что пошел за ним. Я никогда тебя не забуду.


(no subject)
Ольга Камаева
Долго не хотела ничего писать — слова казались неуместными. А потом решила, что иначе оно так и останется во мне, ненаписанным, невысказанным. А это неправильно, ведь ты учил меня подбирать слова.
Ну что я хочу сказать? Ты даже лучшим не был. Ты просто был такой один. Ты не был идеальным. Но ты стольких людей учил, стольких вдохновлял, менял чьи-то жизни.
У меня осталось очень много воспоминаний. Самых разных. Они как разноцветные камешки, которые не надоест перебирать.
Помню, как ты носил белую футболку с большой буквой Ы и подписью «произносить с выражением». Как любил мармеладных мишек. Как пришел на концерт БГ с маленьким сыном — не с кем было оставить, а БГ ты любил еще больше, чем мишек. Как открывал окно в душной редакции со словами: «В этой комнате все было ворованное, и даже воздух был какой-то спертый». Как снова и снова объяснял бестолковым нам про принцип перевернутой пирамиды, рисовал схемы на бумажке, рассказывал про построение текста на примере чурчхелы или сала в колбасе. Как мы искали за городом остановки 80-х годов, покрытые мозаикой, как фотографировали вывески советских времен. Как на рок-н-ролльном концерте ты смешивал коктейль, добавляя в него гренадин и гранатовый сок, и называл его «кровь редактора». Как подарил мне кружку, потому что «в редакции у каждой девушки должна быть своя кружка»... 
Перечислять можно долго, но эти «камешки» свои у каждого из нас, из тех, кто знает и любит тебя. 
Мы в последнее время редко виделись. И сейчас, конечно, кажется, что что-то не так говорила, что-то не успела сказать. Надеюсь, ты простишь, надеюсь, ты все знаешь.
А еще мне бы очень хотелось, чтобы ты хоть чуть-чуть, хоть иногда мной гордился...
И спасибо, Миша.


Коты – наши друзья, или Алкоголики за Иисуса
Даша Никитина (Климова)
Миша всегда все делал стремительно. Вот он нас, двух «зеленых», но очень самоуверенных студенток второго курса, забирает из «Николки» в «КП», где его назначили редактором. «Они хоть симпатичные?» - «Работать могут!» Вот я двумя пальцами неуверенно выстукиваю текст на клавиатуре, а за спиной летает Миша, подавая реплики: «А теперь напиши текст от имени продавца, а теперь от лица грузчика, а теперь ты - вор, давай теперь от имени жертвы…»
А вот Миша уже собирается в Воронеж. Шумно провожаем его с плясками под группу «Ленинград». Да нет! Ходят слухи, что Ивашин вернулся и будет редактором «АиФ»! А теперь мы делаем газету «Город» - на планерке человек двадцать – шум, гам, споры. «Будьте лапидарны!» - призывает Миша. В курилке Ивашин предлагает создать общество «Алкоголики за Иисуса». Ночью всей редакцией (Миша за рулем) едем опробовать новую игру «Ночной Дозор». В начале поездки дорогу нам перебегает черный кот. «Коты – наши друзья!» - провозглашает Миша. А вот мы ругаемся «на творческой почве». Ивашин красный, взлохмаченный, выбегает, хлопнув дверью. Я увольняюсь. Мы не разговариваем несколько лет. Надеюсь, в глубине души, что еще поработаем, поспорим, попишем «на нерве». Не случилось. Миша всегда все делал стремительно…


1404 печатных знака про Него
Инна Петрова
Много лет Вселенная нашей редакции стремительно вращалась вокруг одного человека. Много лет мы делали все либо для него, либо назло ему. Его принесло к нам, как Маленького принца с далекой планеты, ветром свободы и неприкаянности из неблизкой Пензы. Он терпеть не мог строгие костюмы, ненавидел штампы, шаблоны и серость в любых проявлениях. Любил свободу и… нас. Не оставлял в покое, заставлял шевелить мозговыми извилинами в самых непривычных и неудобных направлениях, требовал никогда не уставать и просил быть лапидарными. «Инесса, не ставь кавычки, у тебя их слишком много. Меньше цветистости, подбирай четкие и однозначные слова. И делай предложения более короткими и емкими, уходи от сложных конструкций. Хемингуэя читала?» Читала.
А еще я читала Ивашина. Но так и не постигла до конца. Ибо такие люди приходят на Землю из высших сфер, а это само по себе - непостижимый факт. Ему жадно жилось, он никогда не мог усидеть на месте, не уставал сто раз начинать все с нуля. Он собрал нас всех, «единокровных», вместе, назвал лучшей редакцией в мире и часто оставлял одних. Но всегда возвращался. Мы еще встретимся, но не теперь. Как ты, Миш, любил говорить - «не в этой жизни». Мне очень повезло. Из отмеренных тебе 39 лет я знала тебя целых 12. Сейчас слушаю Высоцкого. «Он мне спать не давал, он с рассветом вставал, а вчера… не вернулся из боя». Точно.


Последнее ралли
Надежда Моисейкина
В памяти роятся воспоминания, и ком стоит в горле. Перед глазами – будто кадры кинопленки. Вот мы познакомились с Мишей на сейшне в «Командо». Вот Миша знакомится с будущей женой, моей подругой, однокурсницей – у «осла» на Блонье. Их свадьба. «Обмывание» наших дипломов. Поездки в Талашкино. Походы друг к другу в гости, на концерты, на футбол...
Мы одно время даже жили в одной квартире – есть на Покровке одна загадочная квартира под кодовым номером «50», в которой жили сначала Ивашины, потом я, потом еще одни наши друзья, и сейчас, до сих пор, еще одни…
2000-й год. Смешной, небритый, взлохмаченный… Воробышек – была у меня ассоциация. Полгода назад Миша переехал в Смоленск из Пензы и устроился работать в нашу «Комсомолку». Он уже был сильным, сформировавшимся журналистом с опытом работы в газете и на телевидении. Миша успел пожить в Пензе, Питере, Туапсе, и вот – Смоленск. Смоленск он полюбил всей душой, врос в него корнями. И хотя впереди еще были Воронеж и Москва, многочисленные командировки в регионы и заграницу, Миша чувствовал себя смолянином, любил наш город и многое для него сделал. Здесь были его дом, его семья, его лучшие друзья.
Когда-то мы мечтали, как было бы здорово работать вместе с друзьями. Потом оказалось, что далеко не всегда с друзьями можно работать, а с коллегами – проводить свободное время. Тогда мы все были молодыми и дерзкими. Потом, со временем, пообтесались, стали осторожничать, перестраховываться; а Миша так и оставался молодым и дерзким. Теперь уже навсегда.
В 2005-м мы оказались вместе в одной организации, некоторое время работали бок о бок, выпуская «Город». Даже тогда, хотя мы были антагонисты (редакция и рекламная служба всегда перетягивают одеяло друг у друга) – мы оставались друзьями. С Мишей было весело дурачиться и очень интересно работать.
На него всегда можно было положиться. Он помогал словом и делом. Не дожидаясь просьб. Узнав, что у кого-то из друзей проблемы с работой или жильем, Миша хватался за телефон и находил решение. Иногда он был вспыльчивым, иногда сентиментальным, но никогда – равнодушным. Он подходил к бродягам в парке, расспрашивал об их судьбе и пытался трудоустроить. Приносил в дом бездомных котят: когда-то давно взял с улицы кошку Шкурку. Последний Мишин любимец – кот Димедрол (Димка – домашнее прозвище, данное, естественно, хозяином).
Публичный, но скромный. Небогатый, но щедрый. Чрезвычайно занятой, но внимательный ко всем, кого любил. Сам за себя он не умел и стеснялся просить.
А сколько на его счету раскрытых талантов! Он видел в людях способности, о которых они сами часто не подозревали, – одному из лучших фотографов Смоленска, Олегу  Фомкину, Миша в свое время посоветовал взять в руки фотоаппарат. Редактору портала gorodnews.ru – тогда оператору отдела объявлений Анне Гордеевой – попробовать себя в журналистике. Менеджеру по рекламе Елене Хлимановой, нынешнему бильд-редактору «Издательской группы ТМ», - освоить новую стезю. Кстати, «Город» стал первым изданием в Смоленске, в котором появилась должность «бильд-редактор».
В обыденных вещах Миша умел увидеть необыкновенное – наблюдательный, с удивительным языковым чутьем, чувством юмора, он постоянно наращивал скорость и брался за самые фантастические, трудновыполнимые, проекты. Он хотел изменить этот мир, сделать его лучше и делал – на своем поприще, журналистском. И пусть не перевернул, но встряхнул основательно. Многое новаторское в смоленской журналистике – ивашинское. Он быстро думал, говорил, принимал решения. В ушах до сих пор звучит его сочный голос с присущими только ему интонациями: «Журналистика – это ремесло. Не надо мне тут рассказывать про творческий кризис!»
Удивительный педагогический дар. Сколько Ивашин вырастил журналистов? 10? 15? 20? А сколько из них учились не лично, а впитывая его статьи, пытаясь копировать фирменный Мишин слог. Он создал «Город» - первую в Смоленске бесплатную информационную газету, разработал ее концепцию и макет. Верил, что это – издание будущего. Большие фотографии, инфографика, много воздуха, авторские колонки - «Город» был его самым важным и любимым проектом.
Миша успел поработать почти во всех изданиях Смоленска и в каждое вдыхал новую жизнь. И каждое имело успех, потому как Ивашин требовал от всех исключительно качественной работы и сам писал легко, непредсказуемо, интересно, а главное – уважал своего читателя.
Став автомобилистом и увлекшись гонками, Миша организовал ставшее популярным авторалли в Кардымове. Он был способен генерировать идеи почти круглосуточно: удивительная работоспособность и очень высокий КПД. Кто еще может выпускать несколько изданий одновременно, при этом находя время для семьи, друзей и хобби (гонки, путешествия, чтение)? Он обожал читать. В любви к чтению видел главный секрет профессионализма: не единственное, но первое условие. Он знал, когда надо быть жестким и бескомпромиссным, а когда лояльным и тактичным. Поэтому Мишу так любили журналисты, коллеги-редакторы, фотографы, верстальщики, дизайнеры…
Мог признать неправоту, с интересом слушал критику, с удовольствием принимал новые идеи, радовался, как ребенок, озарениям, которые посещали его постоянно. Миша с его горящим взглядом мог увлечь своими идеями любого.
При этом, как многие талантливые люди, он был таким наивным в бытовых вопросах… Жена Лена была его ангелом-хранителем, заботливая и понимающая. Она знала: муж – публичный человек, звезда (ох, как сейчас выругался бы Миша!), принадлежит понемногу всем. Оставаясь в тени, она создала уютный быт, обеспечила тылы, необходимые для работы и творчества. У Миши и Лены - двое прекрасных детей. Он был бесконечно любящим отцом. И умер по пути домой. По дороге с бельгийского ралли, на котором они с друзьями вышли на следующий этап гонок – в Монте-Карло… За неделю до годовщины смерти одного из кумиров своего поколения, Фредди Меркьюри. В прошлом номере «Город» опубликовал заметку с заголовком «Show Must Go On в Смоленске», анонсируя видеоконцерт группы Queen в «Современнике». Шоу продолжается. Ты бы одобрил.


Он любил жизнь
Юлия Лебедько
Еженедельник «Город». Пятая полоса. Небольшая колонка справа - «Свойства обозревателя». Вверху - фотография мужчины в солнечных очках с бутылкой сока цвета «сепия». Это сам автор, Михаил Ивашин. Его колонку каждую неделю читали несколько тысяч смолян – ругали за правду, хвалили за стиль. А потом «трынделка» (именно так он ее шутливо называл) перекочевала в другие издания - за своим автором, конечно. Он просто любил путешествовать и всегда возил ее за собой. А колонка делала смоленскую журналистику живой, по-настоящему интересной.
Но теперь ее больше не будет… И никто уже не будет писать так легко и непринужденно, словно на одном дыхании, время от времени порывисто взъерошивая пальцами шевелюру. Не будет бороться с засыпанными песком в ЦПКиО горками, отстаивая счастливое детство смоленских детишек, с хамством водителей или просто рассказывать забавные истории, в которые когда-то попадал сам - как в последний раз, когда менял резину своего любимого оранжевого «Фокуса».
Больше с нами нет Миши. Он любил жизнь, путешествия, дорогие автомобили, свою работу.
Учитель, Наставник, Журналист, Редактор… Он не жалел времени и сил, каждый день расчерчивая белую доску в редакции красным маркером, рисуя схему сбора информации и объясняя еще «зеленым» выпускникам смоленского журфака разницу между городской и областной администрацией. Мы завидовали ходу его мыслей, не могли угнаться за его желанием и умением все изменить. Не верили, что это возможно, а он смог. И ушел… Поехал в командировку - и это навсегда… Больше не хочется ничего писать. Сложно будет остановиться. С того рокового дня уже минуло больше недели… Но по-прежнему пусто и очень больно. Пусть тебе там будет хорошо. Мы тебя никогда не забудем.


Часть речи
Дмитрий Ратников
Бывают первые учителя, командиры, директора. А бывает - первый редактор. Последний лучше предыдущих. Он не учит, не дает указаний, не выпускает приказы и распоряжения. Он выпускает газеты. И делает, по-моему, одно из самых неблагодарных, но благородных дел. Исправляет чужие ошибки и говорит на чужом языке. Миша был настоящим редактором. Он умел объяснять, исправлять, раскрывать новичков. И они быстро учились писать, «рыть информацию», искать уникальные факты, говорить на языке читателя - и журналиста. Первое знакомство с Ивашиным у меня длилось минут 10. Он сказал, что ему не хватает в «АиФе» интересного житейского чтива. Через неделю я притащил ему статью о мужике, который изобрел картофелекопалку. И Миша взял меня в свою команду. Это было интересное время. Ивашину никогда не сиделось на месте. Мы колесили по области: ездили по заброшенным монастырям и усадьбам, искали смоленские подземелья, исследовали древнеязыческие курганы, забирались в дремучие леса и болота...
Как-то раз он сказал, что каждый в жизни пишет свою книгу. Теперь, надеюсь, книгу напишут о нем. В соцсетях, на газетных сайтах и блогах осталось много Мишиных статей и текстов. В конце концов, человек жив, покуда жива его речь. Да, вот так… Человек уходит, а речь остается.


"Забудь, чему учили в универе!"
Ксения Матвеева
Прошло больше недели с тех пор, как его не стало, и за это время имя и фамилия "Михаил Ивашин", как мне кажется, уже успели превратиться в какую-то каменную глыбу, что-то гигантское и отстраненное от конкретного человека. Я помню его другим: красная линия на дужке очков, купленных где-то в Италии, красный "Лачетти", оранжевый "Форд", порывистая манера езды - только с яркими цветами и чем-то стремительным ассоциируется у меня это имя. Вообще... всю эту неделю было трудно что-то написать: зачем нужны все эти буквы, слова, запятые и точки, если того, кто учил управляться со всем этим, больше нет? Я знала Михаила Ивашина всего четыре года - ничтожно мало по сравнению с другими его учениками, коллегами и друзьями. Помню, в июле 2008-го шла в подвал здания на Октябрьской Революции, напялив на себя самую строгую свою рубашку, самую строгую юбку и такие же туфли - в каком еще наряде знакомиться с шеф-редактором? За компьютером сидел человек, который с понятием "шеф-редактор издательской группы" в голове первокурсницы никак не сопоставлялся. Взлохмаченные волосы, футболка с веселеньким принтом,  вместо солидного портфеля - сумка, словно забытая кем-то из моих сверстников. "Забудь все, чему тебя учили в твоем универе", - сказал этот человек и улыбнулся. И добавил: "Будет трудно". Было трудно, но за первую же практику под крылом Ивашина я забыла все, чему меня учили - он научил меня большему, чем за все преподаватели в вузе за следующие годы. Мы спорили о канонах жанра рок-музыки и обсуждали прохождение Half Life 2, я упорно пыталась называть его "Михаил Александрович" и говорить "Вы", каждый раз вызывая этим бурю недовольства. Только "Миша" и только "ты" - последнее у меня так и не получилось. Миша всегда останется для меня учителем, крестным отцом, хотя таких "крестников" у него наберется немало. Как хорошо, что в последний его день рождения я успела сказать Мише, как горда и счастлива была работать и учиться под его руководством. Хотя бы это чуть-чуть утешает.


Друзья, коллеги и просто Мишины знакомые из Смоленска и других городов! Помочь его семье можно напрямую, связавшись с Еленой Ивашиной; через «Объединенную редакцию» (Смоленск, ул. Октябрьской революции, 14а, контактное лицо - директор Максим Кузьмин, тел. в Смоленске 38-90-74); или напрямую на карту Сбербанка 639002599002410490 Elena Ivashina (при операции будет написано Елена Владимировна И., г. Смоленск).