29.03.2024

Бизнес | Развлечения

Меню: Информация о газете | Скачать прайс-лист | Контакты | Обратная связь | Поиск по статьям

«Сетевой торчок»: на ММКФ показали фильм про интернет-зависимость

 ММКФ-2014
Несколько месяцев израильские режиссеры тайно работали в Китае.

Выпуск: Просмотров: 2779


В то время как подростки всего мира проводят часы у мониторов в виртуальных баттлах, в Китае интернет-зависимость официально признана недугом, с которым можно и нужно бороться. Для этого по всей стране создано четыреста специальных лагерей, где в течение нескольких месяцев подростков учат обходиться без Интернета и онлайн-игр. В один из таких центров удалось пробраться израильским режиссерам Хилле Медалиа и Шош Шлам. В результате у них получился документальный фильм «Сетевой торчок», который сегодня участвует в документальном конкурсе ММКФ.

Без права на съемку

- В России подавляющее большинство документальных фильмов посвящено России же. Вы же отправились за своей картиной в Китай. Каким образом вы вышли на своих героев и нашли эту тему?

Шош Шлам: – Я родилась в то время, когда Интернета еще вообще не существовало. И в этой картине я хотела показать темную сторону этого явления. Когда я впервые услышала о том, что в Китае одного из подростков забили до смерти в таком же лагере, какой вы видите на экране, я подумала, что настал момент рассказать эту историю. Я отправилась в Китай, но в первый раз снять фильм не получилось. Но мы, кинематографисты-документалисты, народ очень упорный: поехали еще раз и все-таки сделали картину. Когда мы поехали во второй раз, я услышала именно об этом лагере от израильского журналиста, работающего в Пекине. Он же познакомил нас с профессором Тао, который и разрешил снимать в самом лагере. Наверное, он сам тогда не понимал, на что соглашается, ведь мы провели там не день, не два, мы были там четыре месяца. 

Хилла Медалиа: – Правительство наверняка не знало о том, что происходит, иначе оно никогда не дало бы нам разрешение на съемку, ведь это военная база. Поэтому нас привозили на место в закрытых машинах, и нам приходилось прятаться.
- Вы говорите об интернет-зависимости, но в вашем фильме по сути показан лишь один ее аспект – это зависимость от компьютерных и онлайн игр. Вы не делаете различий между этими понятиями?

Ш.Ш.: – Мы, конечно, понимаем, что это немного разные вещи. Но для нас игры – это такой очень яркий и показательный пример интернет-зависимости, который мы и хотели показать в своем фильме.

- Почему вместо традиционного для документального кино метода интервью вы выбрали манеру своеобразного реалити-шоу, в котором порой заметны отдельные постановочные моменты. Не боитесь, что это может вызвать недоверие по отношению к фильму?

Х.М.: - На самом деле у нас не было никаких постановочных моментов, мы некоим образом не вмешивались в процесс. Да, когда у нас возникали какие-то вопросы, мы задавали их нашим героям, но ответы им ни в коем случае не подсказывали. 

- Вы поднимаете очень сложную тему, сложную и для самих детей, и для их родителей.  Насколько тяжело вам было добиться того, чтоб ваши собеседники открылись перед вами?

Ш.Ш.: – Конечно, нам потребовалось время для того, чтобы создать атмосферу доверия. Я ведь и сама мать, и, видя, как беспомощы эти родители, как они не знают, что им делать, я пыталась убедить их в том, что их история может помочь другим детям по всему миру. И мы брали специальное разрешение и у родителей, и у тех детей, который снимали. Поэтому, к примеру, вы не увидите в картине истории девочек; их разрешение нам не удалось получить. Зато те ребята, которых вы видели на экране, очень рады, что мы вошли в их мир и показали его людям.

- Как известно, в Китае запрещены многие сайты и популярные во всем мире социальные сети. Встречали ли вы во время съемок ребят, которые пренебрегали этим запретом?

Х.М.: – Да, конечно, многие сайты там запрещены. Но первое, что мы узнали – любой запрет можно обойти. Взять, к примеру, те же онлайн-игры: через них подростки могут общаться с людьми, которые находятся на другом конце мира. И когда мы показывали эту картину на других фестивалях, люди в зале поднимали руки и говорили: да, я знаю людей, которые живут в Англии/Америке и так далее, у которых случались похожие трудности, похожие зависимости.

Ш.Ш.: – Я хочу напомнить вам, что в Китае диагноз “интернет-зависимость” ставится тогда, когда человек проводит за компьютером больше шести часов в день. Такие дети уходят из школы, игнорируют реальный мир, проводя все свое время перед монитором. И я вижу две главные причины этого. Прежде всего, это китайская политика, разрешающая семье иметь только одного ребенка. И вторая – это очень сложная, даже в чем-то суровая система образования, которая заставляет детей в одном классе соревноваться между собой.

«Для нас было очень важно, как примут фильм в Гонконге»

- Признаться, в вашей картине показан более открытый Китай, чем мы привыкли о нем думать. Взять хотя бы доктора, который вопреки воле властей разрешает вам вести съемку в своем заведении. Выходит, что на самом деле китайское общество гораздо более открытое?

Х.М.: – На самом деле, вся наша съемочная группа состояла из китайцев. А мы могли свободно себя чувствовать только в стенах лагеря; как только нам нужно было выехать за его пределы, нам приходилось скрываться, шифроваться. И на самом деле профессор Тао пошел на большой риск, но он занимает очень высокое положение в военной иерархии, к тому же он очень известный и уважаемый врач. Поэтому он и смог решиться на такой шаг, хотя риск все равно был очень велик.

Ш.Ш.: – Все-таки я не думаю, что китайское общество открыто больше, чем мы о нем думаем. Да, возможно, профессор Тао таким образом действительно хотел создать рекламу своему центру и своим методам, но нам в первую очередь было важно рассказать историю. К тому же, когда мы пригласили его на фестиваль в Сандэнсе, ему просто не дали выехать из страны; мы пригласили его в Гонконг, который сейчас китайская территория, но его не выпустили и туда. Но и это еще не все: после премьеры в Сандэнсе, когда китайское правительство узнало об этом фильме, тот лагерь, который вы видите на экране, был закрыт. Потому что китайское правительство сказало: «Опять Запад обвиняет нас в нарушении прав человека».

- В вашей картине звучат такие слова, что, кажется, за них должны были не только лагерь закрыть... А как вашу картину воспринимают зрители других стран? Например, в том же Гонконге.

Ш.Ш.: – Конечно, в Гонконге была самая сильная реакция на нашу картину. И нам было очень интересно увидеть, как будут реагировать люди именно здесь, ведь это их язык, их культура. Несмотря на то, что Гонконг, конечно, отличается от основного Китая, это более открытое общество, но люди все равно очень остро реагировали на наш фильм. И в этом смысле, на наш взгляд, Китай - это зеркало для всего западного мира.

Х.М.: – Нужно сказать, что в Израиле проблему интернет-зависимости пытаются замять, по сути не понимая, что из себя представляет этот социальный феномен. Но недавно в Европе было проведено исследование, и оказалось, что в Израиле дети проводят за виртуальными играми больше времени, чем их сверстники в других странах Европы. И главная проблема интернет-зависимости заключается в том, что, если в случае с наркотиками можно вывести человека из системы и забыть об этом, то полностью оградить больного от компьютера на всю оставшуюся жить в наше время практически невозможно. И когда мы привозили фильм на фестиваль в Европе, к нам подходили родители и говорили: “Мы не знаем, как возвращать ребенка к реальной жизни. Потому что ему придется использовать интернет в любом случае”.

Ш.Ш.: – Хотела уточнить: результаты исследования показали, что в среднем израильские дети проводят за компьютерными играми от шести до девяти часов в день, то есть в два раза больше, чем их европейские сверстники.

- В фильме мы увидели, что в этом лагере преобладает некое солдатское воспитание: ребята выполняют физические упражнения, поют патриотические песни и так далее. Это больше напоминает военный лагерь, нежели лечебное учреждение. В чем же состоит терапевтический метод профессора Тао?

Ш.Ш.: – Для профессора Тао очень важное значение играют два компонента. Во-первых, военная дисциплина, которая, по его мнению, рождает в ребятах ответственность и за себя, и за других. Во-вторых, это групповая терапия, которая более важна, чем индивидуальная. Все эти дети вышли из семей, где есть только один ребенок, поэтому так важны эти групповые занятия, на которые дети приходят вместе с родителями. До сих пор неясно, что идет первым – проблемы в семье или интернет-зависимость, бегство в виртуальный мир. И групповая терапия помогает это понять. А что насчет патриотичных песен, которые поют ребята – это основа китайской нации, они действительно очень патриотичны. Когда один из героев картины – Ники – покидает центр, первое, что он хочет увидеть в 4 часа утра – это то, как поднимается национальный флаг на главной площади Пекина.

Х.М.: – Я бы выделила еще и третью составляющую – это изоляция. У нас к такому методу подходят с некоторой опаской, но профессор Тао считает, что изоляция – это не наказание, а возможность для ребенка побыть наедине с собой и разобраться в своих чувствах.

Фото Евгений Гаврилов

Комментарии

Оставить комментарий

 
 
 
 
 

 





Яндекс.Метрика