29.03.2024

Бизнес | Развлечения

Меню: Информация о газете | Скачать прайс-лист | Контакты | Обратная связь | Поиск по статьям

Валерий Гаркалин: без духа ученичества артисту хана!

 ММКФ-2014
Народный артист России - о времени, о великих и о себе

Автор: Евгений Гаврилов Выпуск: Просмотров: 2744

- Ваш творческий вечер называется «У вечности мгновений нет», какой вы вкладываете смысл в эту фразу?
- Тот же, что и ее автор - Белла Ахмадулина. Это девиз другого моего творческого вечера, совместного с одной актрисой, как раз завтра уезжаем в Петербург, будем эту программу показывать. И начинается она как раз с... - это модно сейчас говорить - слогана? Может быть, своего рода эпиграф. Я решил, что и наедине со зрителем могу продемонстрировать свои знания стихов Беллы. Очень люблю ее творчество и горжусь, что жил с ней в одну эпоху, и вам советую этим заняться…

- Пожить?
- Нет (смеется), полюбить! Эти стихи были посвящены Венедикту Ерофееву, писались на его смерть. «Кто знает - вечность или миг/ мне предстоит бродить по свету./ За этот миг иль вечность эту/ равно благодарю я мир./ Что б ни случилось, не кляну,/ а лишь благословляю легкость:/ твоей печали мимолетность,/ моей кончины тишину».

- Так можно понимать, что была эпоха Ахмадулиной, была эпоха Ерофеева?..
- Да, и они прошли. Сейчас такой период времени, что словесности и слову не придается такого уж значения серьезного. Я начал с того, что не мог подобрать русский эквивалент тому, что называется девизом эпохи. Трудно разговаривать стало вообще на русском языке. Употребляем что угодно, только не русскую речь. И сегодняшний вечер начну как раз с того, со стихов Беллы Ахмадулиной о том, что ее влечет старинный слог, как важно вернуть стране ее язык. Она этим занималась и прекрасно с этим справлялась, пока была жива. Но осталось ее наследие, и я считаю, что если буду популяризировать ее как можно чаще в своей короткой жизни, то смогу сказать, что моя жизнь прожита не зря.

- В кино вы играете преимущественно мерзавцев, в театре же роли более серьезные. Почему такое неравенство?
- Мы с моим хорошим другом, безвременно ушедшим Андреем Паниным, работали с пьесой «Зима» (по Гришковцу). И попался нам очень дотошный журналист, все копал, пытался пролезть вопросами как можно глубже в душу, но закончил просто - попросил поделиться планами на будущее. Андрюша называет такой-то фильм, журналист сразу - а кого играть будете? И тут Андрей не выдерживает и произносит: «Посмотрите на мое лицо! Кого я могу играть?» Вот так и я играю мерзавцев. Добрые парни, но уголовники (смеется). Кино - это фактура, внешний вид. Редко встретишь сценарий, где видно содержание, видно только внешнее, придумывать остальное приходится на ходу. Поэтому, как говорил Станиславский: «Если мерзавец есть, поищи, где же он был». В театре, к счастью, нет такой зависимости от амплуа. Это все в прошлом самого театра, ведь актер должен выполнять любое творческое задание. Ведь персонажи, которые нам достаются в театре, - это преимущественно качественная, проверенная временем драматургия. Правда в том, что они и негодяи, и хорошие. Непонятно, где кончается зло в человеке и начинается добро - и начинается ли.

- То есть именно поэтому вы как-то обмолвились, что плохих ролей в кино у вас не было?
- Приходится везде искать положительные черты. Нельзя красить все одной краской. В кино любят так - злой/добрый. В Европе от этого уже избавились, но Голливуд очень часто грешит, все время один человек противостоит всему миру. Но если есть категоричность в суждениях - это не искусство.


- Вы не раз играли на одной площадке с Арменом Джигарханяном, дружеские отношения сложились?
- О да! Иначе как «сЫночка» я у него и не называюсь! У меня есть имя, звание, но для Армена Борисовича я всегда был сыночкой, им и остаюсь. Потрясающий человек. Помню, как-то опаздывали на самолет в Борисполе, с нами была Наташа Гундарева. Она забежала вперед и все нас торопила, а Армен Борисович еле идет, медленно перебирая ногами, никуда не спешит. Он и жить не спешит, потому и живет долго. А Наташа очень организованная была – то, что мы с Арменом еле плелись сзади, ее очень бесило. И вот она кричит: «Валер, тащи быстрей сюда этого армянина!» И вдруг при слове «армянин»  перед нами вырастают два милиционера молоденьких и смотрят в упор на Джигарханяна. Ну, я-то привык, что его и на Луне узнают, прилети мы туда, стою спокойно, жду. Армен Борисович тоже приготовился автографы давать, а ему и говорят: «Ваши документы!» А он со свойственным ему остроумием, не теряя спокойствия, протягивает паспорт и произносит: «А ведь когда-то была хорошая страна...»

- Продолжая тему великих актеров... Вы служили в Театре сатиры, наверняка работали с нашим земляком Анатолием Папановым...
- Так получилось, что я пришел туда именно в год их смерти. Имею в виду Папанова и Миронова, они ведь умерли с разницей в 9 дней. Самая трагическая страница в истории театра была - сразу рухнул весь репертуар, вся труппа была в растерянности. Про Анатолия Дмитриевича при жизни легенда ходила, даже, скорее, быль, что он на репетициях играл лучше, чем на показах. Так бывает, когда артист в поисках нужного образа выкладывается сильнее. Так на репетиции к нему приходил весь театр! А Миронов наоборот - пока дело не запахнет керосином, изображал что-то непонятное, зато на премьерах взрывал зал великолепной игрой. К слову, на первых порах его жизни в театре даже говорили, что из него толку не выйдет - с таким подходом.

- Вы, как театральный педагог, можете сказать, какая черта характера основополагающая для актера?
- Все важны. Профессия такая, что ее нельзя руками потрогать, научить ей нельзя. Только научиться. Ни одна театральная школа не может похвастаться, что она НАУЧИЛА кого-то. Дух ученичества должен быть с первой и до последней секунды. Если он уходит - уходит и артист. Стоит сказать себе самодовольно: «Все, я мастер!» - и сразу умираешь как актер. Был случай такой. Мой товарищ Дима Крылов ставил спектакль с одной моей ученицей и Михаилом Барышниковым. Но Миша, к сожалению, всегда объезжает стороной Россию через свою Прибалтику, поэтому посмотреть постановку я отправился в Хельсинки. Барышников - это ведь мегазвезда. Когда увидел его работу, очень крепкую, нашел несколько изъянов, но даже в страшном сне не было мыслей, чтобы сделать ему какое-то замечание. Поэтому все указания на его примере давал одному из своих учеников, который был со мной. И краем глаза замечаю, что Михаил постепенно приближается к нашей группе. Я сразу стал красиво изъясняться (ведь это САМ Барышников!!!), подбирать слова, вот прямо как сейчас с вами (смеется). А он мне говорит: «Я знаю, что вы профессор, и жду от вас критики». Я пытался доказать, что он, мастер своего дела, разумеется, сам видит свои ошибки, но Барышников настаивал. «Хорошо, говорю, вот вы, когда бреетесь, делаете это неестественно. Этот процесс мы делаем для кого-то, не для себя. Я как-то читал, что даже зубы мы утром чистим не для себя, а для конкретного человека в этой жизни или в этом дне твоей жизни». Высказал, и день спустя Диме звонят, он передает трубку мне: «Алло, это Михаил! Я хотел спросить. Вот в той сцене, где я выхожу слева, может, лучше выйти справа?» Я удивляюсь, напоминаю о режиссере, мол, ему лучше видно. Миша благодарит за «дельный совет» и кладет трубку. Некоторое время спустя в отеле портье протягивает мне трубку: «Алло, это Миша!» В общем, он заставил меня сходить на спектакль, чтобы я увидел, как он справляется с моими замечаниями, и потом еще полгода названивал. Я стою в Израиле, с одной стороны Храмовая гора, с другой Геенна Огненная, я стою у вечности в плену и... звонок: «Алло, это Миша! Вот в той сцене – как мне играть...» Я это все к чему? Каким бы ты ни был известным, маститым, популярным, если исчезает у артиста дух ученичества - хана ему!

- Вы как-то назвали себя «дитя Курского вокзала». Почему?
- Это правда. Я жил рядом, много времени провел на рельсах и платформах. Тогда он был не такой мерзкий, как после ремонта. Помню, Александр Ширвиндт на юбилее Театра сатиры высказался по этому поводу: вот будем отмечать юбилей Театра Маяковского со дня его рождения. А вот Театр Гоголя (который имел тогда не очень хорошую репутацию) - то ли от рождения Гоголя, то ли от дня отремонтированного Курского вокзала...

- Здесь, на фестивале, побывал уже ваш ученик Даниил Россомахин. Сказал, что вы произнесли однажды: за антрепризой будущее.
- Как и прошлое! Россия - родина антреприз, но почему-то про них все забыли. Помните пьесу Островского «Лес», там Несчастливцев встречает Счастливцева. Самые подходящие персонажи для антреприз! Это забытая форма существования искусства, целой актерской системы. Чем она хороша? Во-первых, приносит деньги. Это ерунда, что артист должен жить ради искусства и питаться святым духом. Так говорят обычно те, кто больше всего денег и хапает. Если артист работает за бесплатно, он не будет артистом. Он будет рабом!

Фото: Елена Хлиманова, Евгений Гаврилов
 

Видео: Елена Хлиманова

Монтаж: Игорь Лазаев

Комментарии

Оставить комментарий

Всего комментариев: 1

Cтраницы: [1]

Гость
)))хватит сопли на кулак наматывать))
13.09.2014 15:55

Оставить комментарий

 
 
 
 
 

 





Яндекс.Метрика