Автор: Евгений Гаврилов Выпуск: Просмотров: 3016

- Борис Владимирович, почему именно такое название у вечера?
- В этом году, в июле, мне исполнилось 70. Для любого нормального человека это старческий возраст, об этом еще писал наш классик Лев Толстой: «Аким, глубокий старец 55 лет». Я этот возраст не чувствую, хоть и не хочу быть молодым. Прошел средний возраст, сейчас я вхожу в «сильно старший», но жить по-прежнему интересно. Артист должен всегда ждать чего-то нового, чего-то интересного в своей профессии. Сейчас мне кажется, что просто заканчивается один этап моей жизни, а новый, который еще интереснее, только начинается.

- Вы снимались в советский период, снимаетесь активно и в современном кино. Различия ощутимые?
- Конечно, это небо и земля! Разные эпохи - разный подход. Во времена Советского Союза была очень мощная киношная система, которая, безусловно, лучше той, что есть сейчас. На развитие кино государством направлялись большие средства, телевизор смотрели всей страной, «вылавливая» отечественные фильмы, была отдача, а каждая премьера - событие. Сейчас (особенно это касается сериалов) все ставят на конвейер. Люди не то что актеров, а названия лент не успевают запоминать. И тут же начинается следующий сериал.

- Известность вам принес сериал «ТАСС уполномочен заявить», где вы играли предателя...

- Вы не представляете, как в то время тяжело было это принять. Нас ведь с детства воспитывали: отрицательных героев нужно ненавидеть всей душой. Мальчишки порой даже камнем могли кинуть в спину актеру, сыгравшему особо запомнившегося «гада». А тут, когда внезапно такую популярность обрел именно персонаж шпиона-предателя… поначалу было страшно с этим смириться.

- Со славой справились легко?
- Мне тогда 40 лет уже было, это и помогло. Хотя, конечно, «медные трубы» тогда основательно «ударили».

- Но сейчас вас узнают, прежде всего дети, по сериалу «Воронины».

- И я этого понять не могу. Ладно бы взрослые - для них он полон жизненных ситуаций, обычных для многих российских семей. Но почему у младшего поколения такой ажиотаж, для меня загадка.

- А вам самому сериал нравится?
- Конечно. Пять лет уже вместе. Люди привыкают друг к другу, хоть и тяжело бывает работать постоянно в одном коллективе. Приходится развлекать себя и других, импровизировать - благо продюсеры позволяют. Но я стараюсь быть максимально корректным в своем хулиганстве, а то порой получаю письма в духе «пожалуйста, поменьше хрени!».

- А в Малом театре позволяете себе хулиганить?
- Нет, не позволяю. Я должен быть серьезен - ведь я уже тихо и незаметно подобрался к тому возрасту, когда молодежь смотрит на меня, учится. Я должен поддерживать традиции классического театра.

- Кстати, о традициях... в приметы верите?
- Актеры - люди очень суеверные. Я одно время пробовал с этим бороться - существует традиция отказываться от роли, «не хочу, не буду!», и, мол, тогда роль сама тебя найдет. А я подумал, что все это ерунда. Меня пригласили на роль Колчака - сразу согласился. Стал изучать его биографию, читать документы, отыскивать интересные нюансы. И когда пришел на пробы, был подготовлен от и до, вжился, влюбился в этого персонажа - меня не взяли. Тогда и сказал себе: стоп, хватит экспериментов. Есть традиции - соблюдай.

- А для вас сейчас важно разнообразие исторических персонажей? Какие сюжеты вам ближе?
- Моя первая большая роль - министра Временного правительства Шульгина. Он тогда еще сам жив был, я обращался к нему за консультацией. Представьте себе - человек-история, основатель Белого движения, присутствовал при отречении Николая II, министр! Ему тогда уже 90 лет было. Человек, живший во дворце, в Петербурге, ютился в скромной однокомнатной квартире во Владимире. Но не жаловался, не было озлобленности никакой. Ясный ум, очень статный, светлые глаза и строгая выправка. Вот перед такими людьми я всегда преклонялся!

- Актерское мастерство предполагает универсальность. Чему вас научила профессия?
- На съемочной площадке я практически все делал. Проблемой были манеры - я ведь из приличной, интеллигентной семьи (послевоенное воспитание). А когда на съемках попадал в «высшее общество», ел из императорской посуды - становилось очень стыдно. Потому что манер поведения не знал, а объяснить было некому - кругом пролетариат (смеется).

- Вы снимались за рубежом. Где работать удобнее?
- Конечно, дома. Я в свое время был первым советским актером, снявшимся в Китае. Детективное кино, много экшена, драк, стрельбы… Полгода жил там, тосковал по дому, хотя с плотным съемочным графиком особенно предаваться грустным мыслям было некогда. Жена со мной согласно договору 45 дней могла пожить, но потом уехала… А тут вдруг моряки русские приплыли к нам. Здесь надо отметить, что накануне, после окончания съемок, мне сказали, что следующий день - выходной, и мы преспокойно сели за стол обмывать встречу. И когда уже серьезно так «встретились», приходит режиссер: «Мистер Борис, мы вас ждем сниматься!» Я говорю: «Послушайте, вчера же обговорили...» А они ни в какую - надо, и все тут. Да еще сцена непростая - несколько пробегов по крыше. Очень неорганизованный народ!

- А вы всегда актером хотели стать?
- До шестого класса мечтал быть моряком торгового флота. Почему? Да потому что мне кто-то сказал, что мне их форма идет. Для мальчишки этого было достаточно, чтобы понять, чем мечтаешь заниматься всю жизнь. Но в 6-м классе был школьный спектакль «Чертова мельница», где я играл черта первого разряда Люциуса. Когда на следующий день меня в буфет пропустили без очереди, я впервые вкусил славы, и мечта сама собой переменилась.

- Сейчас часто можно увидеть, как идет переоценка истории, всплывают новые «факты», меняются настроения, как вы к этому относитесь?
- Я не понимаю, что происходит сейчас с нашим обществом. Понятие демократии переходит в анархию! Бездарности лезут в культуру со своей переоценкой, навязывая свое мнение обществу. Раньше был культурный совет, где выдавалась оценка произведению, а сейчас каждый лепит, что хочет, стараясь выезжать на эпатаже. Правильно сказал Ваня Ургант - у нас сегодня фильмы о войне снимают те, кто никогда не служил, а комедии снимают священники. Но ведь идеологию никто не отменял! Живой пример - Киев. Люди, которых знали всю жизнь, «звонят» и кричат: «Прекратите агрессию, не трогайте нашу страну! Нам показывают по новостям, как ваша армия в наши города входит!» И все верят. Я не говорю, что такая позиция правильная, но идеология должна быть. Почему Бондарчук снимает «Сталинград» и многие критики его хвалят, но как только фильм вывозят куда-то, все как в рот воды набирают. Я ездил в США к своему другу отдыхать. Приятель - в прошлом аферист, в России его посадили, после переехал. Едем мы на его яхте мимо статуи Свободы, вдруг он встает, кладет руку на сердце и произносит: «Боже, храни Америку!» И такое говорит циник, у которого всю жизнь не было ничего святого! Да у них в каждом доме флаг висит американский! Я вдохновился, приехал домой, тоже флаг поставил.

- Американский?
- Нет, конечно. Российский. Пример надо брать, я считаю. У них патриотизм, а у нас? Сами жалуемся без конца: страна плохая, люди - идиоты, везде воруют, Путин... вот только «Эхо Москвы» - хорошо!

Фото Александр Губарев