28.03.2024

Бизнес | Развлечения

Меню: Информация о газете | Скачать прайс-лист | Контакты | Обратная связь | Поиск по статьям

Письма на свободу

 Профессия
Ее профессия - редкая, но даже в эпоху высоких технологий по-прежнему востребованная. Моя собеседница - цензор, читающий письма из зоны.

Автор: Олеся Томашова Выпуск: Просмотров: 1775

Но поскольку она является оперативным сотрудником, публиковать ее настоящую фамилию и даже фото не разрешается.

«Письма пишут разные, слезные, болезные, иногда прекрасные, чаще - бесполезные». Это строки из стихотворения известного советского поэта Константина Симонова. О том, какие письма пишут сегодня заключенные, хорошо известно инспектору оперативного отдела ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Смоленской области Татьяне Ивановой, которая по долгу службы читает чужие письма вот уже более двадцати лет.

Татьяне Владимировне приходится просматривать около 200 писем в день - то, что пишут подследственные родным и близким, плюс входящая корреспонденция. Это раньше на каждого устанавливался «письменный» лимит, теперь постояльцам СИЗО можно писать без ограничений. Хочешь - хоть каждый день по тетрадке за раз. Право на это есть у каждого. В своей работе цензор Иванова руководствуется федеральными законами, правилами внутреннего распорядка, а также инструкциями учреждения. Согласно этим документам в письмах не разрешается излагать информацию по уголовному делу, схемы изолятора, размещения камер, сведения о количестве сотрудников и планы побега. Конечно, последнее никто и не пытается делать, но в любом случае обнаруженная в письмах подозрительная информация сразу отправляется оперативникам СИЗО. Или психологам - если автор письма выражает суицидальные настроения. Не разрешается обмениваться номерами сотовых телефонов, поскольку подразумевается, что в камерах их нет. Но подследственные и их близкие хитрят. Могут написать номер прописными буквами, надеясь, что цензор не заметит и пропустит, а могут, к примеру, и вовсе придумать целую легенду. «Приедешь ко мне на свидание, - писал один из подследственных жене. - 8 раз обнимаю, 9 раз целую…» И так далее (он попытался таким образом зашифровать номер). Такие предложения из письма цензором вырезаются. Бывает, что в бандеролях, адресованных задержанным, попадается и рекламная газета. «Эти газеты мы изымаем, - объясняет моя собеседница. - Да, там ничего запрещенного нет. Но зачем человеку, находящемуся в СИЗО, читать чужие объявления и номера телефонов?» Также руководством СИЗО было принято решение в воспитательных целях не пропускать письма, содержащие ненормативную лексику. «Мало кому приятно читать подобные послания, - считает Татьяна Владимировна. - Эти письма возвращаются авторам в камеры. Кто-то матерные слова зачеркивает, а кто-то переписывает письмо начисто. Мы вкладываем напечатанный листок с предупреждением о том, что послания с нецензурной бранью будут уничтожаться». К слову, листочки бумаги с предупреждениями - это личное изобретение Татьяны и ее коллеги. Для себя Татьяна с напарницей всех подследственных разделили на две большие категории: нытики, которые всем недовольны и ропщут на судьбу, на обстоятельства и несправедливость, и стоики - те, кто достойно выдерживает выпавшее на их долю испытание. Причем первых все же больше. Они потом становятся активными просителями - обращаются в монастыри с просьбой помочь иконкой, конвертами и даже деньгами. В последнее время появилась еще одна категория - довольные всем без исключения. Как правило, в недалеком прошлом это лица без определенного места жительства, которые как манне небесной рады тому, что могут спать в кровати и бесплатно питаться три раза в день...

О высоком уровне грамотности пишущих, конечно же, здесь говорить не приходится. Татьяна - человек с педагогическим образованием - с годами научилась ничему не удивляться. Правда, уточняет, что практически никогда не видела, чтобы слова «цензор» и «лечащий врач» были написаны правильно. «Кем мы только не были, - возмущается Татьяна. – И цензурой, и «цензарой», и «цензерой». Зато с годами благодаря профессии приобрели ценное качество - можем без труда разобрать любой рецепт врача или запись в медицинской карточке». С просьбами помочь написать грамотно и «красиво» подследственные в письмах к цензорам не обращаются. Единственное, о чем могут на бумаге попросить – отправить послание как можно быстрее. «У нас на чтение одного письма отведен трехдневный срок, - объясняет Татьяна. - Но мы, конечно, стараемся сделать все гораздо быстрее. И письма, которые передаются для чтения утром, к обеду, как правило, уже готовы к отправке». Порой в письмах попадаются и стихи… правда, с каждым годом поэзии все меньше. А бывает и так, что творения Пастернака или Есенина авторы писем выдают за свои. Кто-то из подследственных и сам пытается рифмовать. «Выходит по-разному… Но встречаются и талантливые произведения, - продолжает Татьяна Владимировна. - Не зря же говорят, что когда человек попадает в замкнутое пространство, в другие условия, нежели те, к которым он привык, нередко у него открываются творческие способности, он начинает не только стихи писать, но и рисовать». Чаще всего подследственные пишут мамам и любимым. Причем по стилю и содержанию такие послания различаются. «Обычно к маме сразу обращаются с целым перечнем просьб, - рассказывает Татьяна, - а о сыновних чувствах (большинство подследственных все же мужчины) - ни строчки. Считают, что мама есть мама, она в любом случае будет заботиться. А любимую женщину надо удержать, поэтому обязательно в начале письма надо пару слов о любви, а потом уже просьбы».

Те, у кого нет жены или любимой девушки, стараются познакомиться с «заочницами». Причем всем своим дистанционным подругам по переписке «вешают» одну и ту же «лапшу», только имена в обращении меняются. «Когда я работала в психбольнице, расположенной на территории СИЗО, - продолжает Татьяна, - поинтересовалась у одного из осужденных, зачем он пишет сразу пятерым «заочницам», зачем врет относительно возраста и дает им надежду. Ведь кто-то в итоге влюбляется, планирует серьезные отношения… Мужчина мне честно ответил, что ему все равно. Пусть они только ему посылки шлют, бандерольки, деньги на счет в бухгалтерию отправляют, а больше ничего и не надо».

Конечно же, женщине-цензору, читающей такую переписку, очень хочется вмешаться в ситуацию, чтобы предостеречь женщин от излишней доверчивости по отношению к таким людям. Татьяна Владимировна признается, что когда только пришла в СИЗО, переживала за каждое письмо. Каждую ситуацию словно пропускала через свое сердце. Но потом... «Начала замечать такие вещи: мама пишет сыну о том, что сама недоедает, чтобы купить ему продукты, - рассказывает Татьяна. - А он ей отвечает: «Почему ты мне прислала говяжью тушенку? Ты что, забыла, что я свиную люблю?» Поэтому давно перестала сочувствовать. Кстати, почти все подследственные пишут, что попали в СИЗО по ошибке, а то и вовсе по недоразумению - их должны были задержать за одно преступление, а обвиняют по другой статье. Любопытно, что многие, выйдя отсюда, потом возвращаются… И в кипе корреспонденции вновь встречаешь знакомый почерк, знакомую фамилию на конверте и все те же слова о том, что задержали НИ ЗА ЧТО».

Комментарии

Скрыть форму Правила добавления комментариев

Ваше имя: не обязательно

Ваше e-mail: не обязательно

Комментарий:*

Введите код на картинке:

 
 
 
 
 

 





Яндекс.Метрика