Автор: Евгений Гаврилов Выпуск: Просмотров: 2015

16 октября в 19.00 на большой сцене Смоленского драматического театра имени Грибоедова состоится бенефис актера Сергея Тюмина, посвятившего этой самой сцене без малого 40 лет. В программе - помимо поздравлений юбиляру (Сергею Борисовичу исполняется 60) - комедия в двух действиях «Папа в паутине», продолжение пьесы «Слишком женатый таксист» Рэя Куни. В канун юбилея представляем читателям «Города» большое интервью с виновником торжества.

- Сергей Борисович, вы родились в семье военного, а ваша профессия - творческая. Как так сложилось?

- В актерство попал случайно. В 9-м классе одноклассницы притащили меня в кружок художественной самодеятельности. В итоге они ушли, а я остался. После стал задумываться: почему бы карьеру не связать с театром? Мама тогда написала письмо своему знакомому, актеру Юхтину, чтобы тот расписал все плюсы и минусы профессии. Ответ был однозначным: ни в коем случае в актерство не лезь! Родители совместными усилиями отговорили, решил поступать в Дальневосточное высшее морское военно-инженерное училище. Я о будущем особенно не задумывался, планов не строил. Мы тогда жили в Узбекистане, где проходил республиканский смотр художественной самодеятельности, и мы на нем показывали спектакль. Жюри - педагоги из театрального института Ташкента. Посмотрели, сказали: «Сереж, место для тебя у нас есть». Сперва я отказался. А после наткнулся на газету, где опубликовали итоги этого конкурса. Наш театр ничего не занял, но я попал в тройку лучших актеров-народников. Побежал с газетой к родителям, так, мол, и так - вы талант губите!.. Хотя, пожалуй, началось все с КВН.

- Вы и в КВН играли?

- Расцвет клуба был в то время, очень многие играли. Я «дослужился» до капитана школьной сборной.

- Шутки сами писали или уже готовое исполняли?

- Было совершенно другое время, другие требования. Сейчас Клуб веселых и находчивых по сути один сплошной театр эстрадных миниатюр, а тогда были в основном конкурсы - как раз на находчивость и импровизацию. Заранее почти ничего не писали.

- Нередко уже сложившиеся артисты, вспоминая старт своей сценической деятельности, говорят, что их наставники предлагали им или даже заставляли оставить профессию. Вас это коснулось?

- Играл Николая Островского в «Девятой симфонии». Последний монолог. А включенный микрофон стоял за занавесом. Финал, аплодисменты, закрывается занавес, а я от переполнявших эмоций закричал. Естественно, это услышали все. Прибежал руководитель, отругал, заявил, что никогда из меня актера не получится.

- Кино или театр? Зачастую это вопрос вопросов для каждого артиста. Как вы определялись?

- Тут выбор определил случай. Когда занимался в кружке, решил для себя, что все перспективы - в кино, а театр - искусство умирающее. Но когда поступал, был для меня только ВГИК, институт кинематографии. 500 человек на место. Поступил. А когда учился, где-то на третьем курсе, понял, что театр - для души, а кино - ремесло, хлеб. Хотел и там и там успеть - но не вышло. Не жалею!

- А если бы вдруг театр умер, закончился - что могло бы ему на смену прийти?

- Я теперь уже не верю в смерть театра. Во ВГИКе учась, мы разыгрывали на сцене определенные постановки, этюды. Зачем? Все просто - нет более такого вида искусства, где здесь и сейчас создается определенная аура между зрителем и актером. И никто этого заменить не сможет. Театр изначально был духовной пищей для широкого круга людей. Таким он и останется.

- Вы не попали в киноискусство, но я знаю, что на телевидении «засветились» - речь идет о нашумевшем в Смоленске выпуске программы «Ревизорро» Елены Летучей с вашим участием в роли «тайного» смоленского покупателя…

- Да, редакторы программы позвонили к нам в театр, попросили помочь - я и согласился. Самому было интересно, раскусят меня или нет? Хочется верить, не раскусили. Сложность в том, что работа на сцене - это игра. А здесь все ближе к кино. Нужно не играть, а быть максимально естественным. Мне давали примерный текст, но я отказывался, сам импровизировал. Как можно подготовиться, когда с живым человеком «случайно» встречаешься и ведешь диалог?

- Явно не весь материал вошел в передачу…

- Наснимали много. Я, как вы помните, был одет очень затрапезно, проще говоря, как бомж. И в шапке 50 рублей на «обед». Заказал в одном кафе лимончик, просто лимончик - все, на что денег хватило. Официант ушел, пришел человек, как выяснилось позже, хозяин заведения. Говорит: «Вам что, один лимончик?» Оглядел меня, увидел, что не пьяный, деньги есть, обслужил сам, принеc лимон, салфетки. После уже открылись ему. Стоим с оператором, с хозяином общаемся. Говорю: спасибо за сервис такой хороший и лимон вкусный, все очень понравилось, а может, на кухню пройдем?.. Не пригласили.

- Актерское мастерство вам помогало устраивать какие-то розыгрыши с друзьями?

- Раньше постоянно анекдоты рассказывал, когда в компаниях собирались. Но тут дело не в принадлежности к профессии, а в личных качествах. Когда в армии служил, один солдат меня спросил: «Ты такой потому, что актер?» Ответил ему просто: «Я актер потому, что такой». Артистизм - он внутри. Хотя я плохо отношусь к слову «артистизм» - скорее, это такая подвижность психики.

- Чтобы запоминать текст ролей, нужно было тренировать память? Поделитесь секретами?

- Мне еще лет семь-восемь было, папа принес книжку - что-то вроде учебника-тестирования по мнемонике. И он оттуда подсказал кое-какие вещи. Допустим: я играл так в разведчика - запоминал людей, которые мимо меня проходили, что где находится… Потом это в профессии помогло и в учебе. В школе достаточно было один раз прочитать - все запоминалось. Специально не тренировал себя.

- По актеру всегда видно, зазубрил роль или вдумчиво запоминал?

- Все по-разному запоминают. У меня и фотографическая память есть, и зазубрить могу. Другое дело, что за собой заметил: быстрее запоминаю текст, если эмоционально учу. Станиславский говорил: «Не заучивайте роли. Вы начинаете придумывать роль для себя, что потом будет мешать режиссеру, он будет выбрасывать вас из созданного образа, а затем навязывать свой». Я эмоционально запоминаю, текст откладывается в голове, но существует сам по себе, без лишних мыслей.

- То есть вы сдерживаете себя, чтобы не начать домысливать роль самому?

- Нет, я не то чтобы сдерживаю, есть определенные этапы работы. Застольный период - за столом сидим, разбираемся в произведении. Я, как правило, не заучиваю на этом периоде ничего, просто знакомлюсь с текстом. А уже когда выходим на сцену готовить, я быстренько запоминаю, чтобы бумажка в руках не мешала, не отвлекала от перемещений по площадке. Не помню, чья это фраза: «Надо сначала переиграть, чтобы потом «упасть» на результат». Я предпочитаю карабкаться вверх, дотягиваясь до роли.

- Бывало в вашей деятельности такое, чтобы роль, которую давным-давно играли с одним режиссером, годы спустя пришлось бы ставить вновь, но уже с другим?

- Такого не было, но был один замечательный спектакль на малой сцене - «Птицы», мы репетировали месяцев десять с двумя разными режиссерами. Со мной две девушки играли, у которых нервные срывы случались постоянно, им тяжело было - с двумя совершенно разными по стилю режиссерами. Помню, успокаивал их: «Девушки, ничто на земле не проходит бесследно, примите это как ценный опыт. Поиграем и так, и этак». Мы же на сцене как дети… играем.

- Игра, детское восприятие… что может обидеть ребенка в актере?

- Когда репетируем на площадке, актер распахивает свою душу, и туда очень легко плюнуть. Обнаженные нервы, обнаженная душа, обидеть элементарно. Аккуратнее будьте. Актеры ранимые.

- А от друзей-родственников воспринимаете критику?

- Обидно, досадно, но если не понравилось, что же делать? Успех не может быть всегда.

- Критика не должна быть цензурой?

- Ни в коем случае! Только помощь. Мой учитель Сергей Герасимов (как любой творец, он не любил критиков) говорил: чтобы быть критиком, надо иметь всего одно качество - здоровье. Во ВГИКе, к счастью, я встречал очень достойных критиков. А часто ведь как бывает: пошел в актеры, не получилось - пошел в режиссеры, и оттуда «вылетел»? Добро пожаловать в критики. И таких несостоявшихся большинство. На радость актерскую и режиссерскую смотрят с ревностью.

- В советское время цензура театральная была в Смоленске?

- Не скажу, чтобы прямо цензура, но один каверзный случай был. В начале 80-х годов шел очень хороший мюзикл «Последняя любовь Насреддина», почти вся труппа в нем была занята, 11 аншлагов собрали. А потом его сняли. Почему? Потому, что в новогодний концерт главреж включил одну из сцен того мюзикла. А девушки из гарема одеты в шаровары, топики, с голыми животиками. Так вот кого-то это смутило... На гастролях его играли, а здесь уже нет.

- Вне театра на что-то для себя времени хватает?

- На Институт искусств, я там преподаю. Выходной день - редкое удовольствие… Какое счастье - отдыхать!

- Следуя примеру большинства, любите ворчать на молодежь, что она портится?

- Нет, не ворчу. Понятное дело, что нынешняя молодежь не та. Другие люди, другое время. Но единственное, что смущает - новые поколения менее выносливые психологически и физически. Три спектакля в день для современного молодого актера - уже огромный стресс, на грани возможностей. А мы, бывало, по четыре-шесть спектаклей в день - и ничего.

- Это от времени или от воспитания больше зависит?

- Не знаю… И то и другое, вероятно. Мы в детстве постоянно играли в волейбол, футбол, баскетбол. Может, потому, что физически жили очень активно, потому и закалялись. Сейчас у всех - компьютер.

- Есть устойчивое выражение - «на языке Шекспира». Если бы у вас был выбор, где родиться, какой язык сделать родным, кроме русского?

- Шекспир и есть мой любимый автор. Так что, наверное, английский.

"Шум за сценой" (роль Фредди)
"Сирано де Бержерак" (граф де Гиш)
Афанасий Петух в "Простом средстве"
Cпектакль "Приглашение в замок" (в роли Патриса Бомбеля)
В "Декамероне" у Сергея Борисовича было сразу несколько ролей