На дне

Просмотров: 3624

Автор: Михаил ЕФИМКИН, Юлия КОНДРЮК.
Выпуск:

Корреспонденты "МК" в Смоленске" побывали в гостях у смоленских бомжей

Дом номер 3 по улице Ново-Рославльской сегодня производит удручающее впечатление. Два года назад этот памятник архитектуры, известный как "городская усадьба", выгорел. С тех пор в нем никто официально не живет, а судьба его решается в многочисленных судах. Судя по стойкому запаху мочи, памятник архитектуры используется не по прямому назначению. Однако очевидцы говорят, что время от времени в пустых глазницах дома мелькают лица его новых жителей, тех, кому некуда больше пойти...
Когда мы отправились на это интервью, то даже толком не понимали, как себя вести. Мы не знали, как нас встретят, пойдут ли на контакт? А может, вообще изобьют? На наш призыв никто не откликнулся, и мы стали ждать. Через некоторое время в дверях появился человек, настроенный явно враждебно.
- Мы журналисты, хотим взять у вас интервью. Можно зайти?- неуверенно спросили мы.
- Проходите, - чуть помешкав, кивнул молодой парень в черной футболке и джинсах. Мы прошли внутрь.
Миновав небольшой коридор, мы попали в темную комнату, в которой вокруг импровизированного стола сидели еще четверо человек, в частности, одна женщина.
- Мы смоленские журналисты, хотим написать статью о "жителях" этого дома. Как вы здесь оказались, расскажете?
- В принципе можно и поговорить... - ответил здоровяк в синей футболке. - У каждого по-разному жизнь складывается. Вот меня зовут Вова, я приехал из Казахстана. Там сейчас русскоязычного населения очень мало, кто-то прижился, но большинство - нет. Вот я и сорвался, приехал сюда. Работы толком найти не мог, куда только не устраивался... Квартиру сейчас снимать, вы сами прекрасно понимаете, даже однокомнатную, стоит очень дорого. Допустим, 9 тысяч я получу, ну, заплачу за квартиру 7 тысяч в месяц... На 2 тысячи я не проживу. Приходится искать вот такие заброшенные дома, с бывшими хозяевами договариваться, кому-то 500 рублей заплатишь, кому-то - 1000 рублей...
- То есть вы платите за этот дом?
- Нет, за этот дом мы не платим. Этот дом уже все... Здесь хозяев нет. Хотя какие-то хозяева приходили тут, что-то там судятся, что-то себе выбивают... А мы заехали сюда, бардак прибрали и стали жить. Нам деваться некуда, безвыходное положение...
- Вы куда-то обращались за помощью?
- За помощью я не обращался, честно сказать… - замялся Владимир. - Мужик есть мужик, он должен как-то сам о себе беспокоиться. У меня есть родители. В Ельне живут... Я всегда могу туда приехать, там моя прописка. Но зачем мне сидеть на шее у стариков? Я привык жить в крупных городах, а в деревне жить я не привык, там сопьешься. Работал я там на пилораме, бревна эти катал... Вечером пришел с работы, и что делать? Вышел в деревню, стакан самогонки залил - вот и вся радость. Я привык к городам, поэтому сюда, в Смоленск, и переехал. Ну а здесь так сложилось, что приходится временно вот так кантоваться, пока лето... А на зиму, дай Бог, думаю, что-нибудь найдем. Денег поднакопим... Хоть в коммуналке какой снимем комнату. Или еще чего-нибудь...
- Мечта у вас есть?
- Ну, не то чтобы мечта... Вообще по жизни, клуб "Челси" выкупить хочу (раскатисто смеется). Шутка. Хочется свой уровень жизни поднять. Такая вот мечта... У всех одна мечта, чтобы все было нормально.
- Скажите, сколько по вашим меркам нужно денег, чтобы более-менее жить, именно сейчас для вас, именно в этом доме?
- Здесь, в Смоленске? В моей ситуации в принципе 10-12 будет достаточно. Я сейчас за это все ничего не плачу. Так... одеться, покушать, то-сё...
- А не боитесь этой сырости? Это ведь все на легкие, туберкулез…
- Это временно, мы здесь всего два месяца.
К разговору подключается еще один житель дома номер три по кличке Малой.
- Да был у нас дом, нормальный дом, но однажды приехал трактор... Мы успели только через окна выскочить, когда ковш крышу проломил. Все вещи, вся аппаратура, все, что там было, все пропало.
- А где был тот дом?
- На Куриленко, около таксопарка. Там стояли дома, старенькие такие, помните? Снесли все. Нас даже не предупредили (хором), просто приехали и стали все рушить. Мы в окно увидели, что все сносят, спасли только то, что успели схватить.
- Как вы тут живете, ведь воды даже нет?
- Ну, воды нет - так вон колонка во дворе. Если обед приготовить - то в овраг на костер. На костре вкусная картошка получается. Если ж мы здесь костер разведем, то придется пожарную бригаду вызывать.
- Привыкли уже?
- Конечно, привыкаешь. Во время военной блокады и не к таким условиям привыкали. Ну а что делать, приходится выживать.
- А как вы все познакомились?
- С Олегом мы и работали, и в лагере вместе были, очень давно знаем друг друга, - продолжает Малой. - После лагеря вместе жили в доме у одного человека. Потом и с остальными познакомились.
-А где сидели?
- Ну, мы вдвоем... на Рославле, - говорят Олег и Малой. - Нас связала судьба.
- А из тюрьмы давно освободились?
- Я два года назад, - говорит Малой
- Я чуть раньше, - вспоминает Олег.
- А в Рославле не обращались за помощью?
- Зачем, не надо! В эту систему влезешь, опять же там и окажешься. Все-все, мне хватит, тихо-мирно, законно все, мне хватит... - замотал головой Малой. - Я с 14 лет сидел, сейчас мне 34. - Хватит уже. Наверное, все прошел, где только не был. Все - зарекся. Для себя хочется пожить.
- А семьи у вас есть?
- Какие семьи? Ну, у меня вот сестра, племянница и племянник, 3 и 4 года... Сестра мотается в Москву, а я с ними сижу, - улыбается Малой.
- Здесь очень трудно находиться. Как вам удается просыпаться утром и не терять сил? Шутите все...
- Ну, жить-то хочется...
- А что по-вашему значит жить?
- Для меня - это заработать деньги, сходить просто в город, просто погулять среди людей, нормально отдохнуть, в кафе зайти, с кем-то пообщаться, просто побыть в нормальном обществе - вот чего хочется, а не тут сидеть друг на друга смотреть,- говорит Малой.
- А я вот по помойкам не пойду лазить, лучше железяку какую-нибудь на горб взвалю и отнесу на прием, - говорит Вова, - это нормальная жизнь.
- Бита такая хорошая приготовлена, для кого?
- Здесь часто малолетки лазят, пива понапьются, заваливают толпой. Им делать нечего, начинают все ломать. Ну а мы... один нож хватает, другой биту - сразу улетают. Они между собой думают: "Пойдем бомжей погоняем". А сами не лучше. Мы частенько видим, как они на улице в кустах ночуют. Но мы сила, - Малой кивает на Вову. - Вот с ним разве поспоришь? Спецназовец! Под водой, в ластах...
- А можно подробнее?
- Я служил в армии в городе Шевченко, часть 6367, мобильная группа морской радиоразведки,- поясняет Владимир.
- А почему не остались в армии или не вернулись, если на гражданке не складывается?
- Ну, я служил в Казахстане, переехал сюда. Мне и здесь предложили, но мне уже было за 30, и я отказался. Ну, не в той форме уже. Да и куда они меня здесь отправят, куда я здесь в ластах буду бегать? По лесу, что ли?
- А вас за что взяли? (К Малому.)
- Это было три года назад. Пришли ко мне друзья, попросили место уколоться. Я сам в это дело даже близко ни-ни... Раз пришли, укололись, другой раз пришли, а через 10 минут стук в дверь, открываю - следователь. Понятые заходят - и сразу постановление на обыск. Идут на кухню, как будто знают точно, где смотреть. Отодвинули тумбочку - достали шприц и ватку, и больше никуда не полезли. 232 статья, часть 1 - содержание притона. Получается, те, кто кололся, меня и подставили. Два года дали условно. Год отходил, потом начал в Москву ездить на халтуры. А там же надо раз в два месяца отмечаться... Оттуда меня за нарушения в Рославль и забрали.
- А в Рославле не работали?
- Не, я в лагере еще буду работать! - возмутился Малой.
- Когда вы решили "завязать" с криминальным миром?
- Ну, когда-то ж надо заканчивать. Просто в голове что-то перевернулось, и все. Вот у меня сейчас сестре тяжело, двое детей... помогать надо. Она в Лосне живет, помогаю, чем могу. У нее муж хоть и работает на фуре, но и за квартиру платить, и детей одевать, и есть всем надо. А так... большинство родственников уже там, - показывает пальцем вверх. - Жизнь есть жизнь...
- А ты расскажешь что-нибудь? (Обращаемся к парню, которого мы первым встретили.)
- Ну, Серегой меня зовут.
- А сколько тебе лет?
- Не поверишь. Сколько дашь?
- Ну, 25.
- Не, постарили. 21.
- Расскажи, как ты здесь оказался?
- Батька у меня в деревне. Я один дома... ("Говори правду, - кричит кто-то. - Пускай газета выйдет, все почитают. Правду говори!") - Жил один с батькой в районе. Мамка пропала без вести, девять лет уже почти. У меня хата есть-то в принципе... Просто любовница моя ключи конфисковала, когда уходила. Взяла и забрала их просто.
- Замечательная любовница…
- Да так себе... Это временно было. Сейчас пока не работаю, вот с пацанами живу. Ну а что про себя рассказать? 9 классов закончил, все.
-А вот какая мечта у тебя в жизни? Ты в детстве кем хотел стать?
- Мечта моя… Я даже не знаю, что сказать… Снова в деревню ехать... Только я не знаю даже, как уехать. У меня батька с ногой сейчас… Дрова надо колоть срочно ехать, я сейчас один дома...
- Планы какие на будущее?
- На работу устраиваться, что еще делать! Мне паспорт вон проблема получить, просрочен. Просрочку платить надо, это полторы тысячи стоит. А недавно дедушку похоронили... 21 августа.
- Светлана, а расскажите и вы что-нибудь. Только правду... (Мы обращаемся к единственной здесь женщине.)
- Поссорилась с мужем, ушла навестить знакомых, встретилась с Олегом (кивает на своего мужчину) и с тех пор домой не появляюсь. Уже два года.
-Муж не искал?
- Ищет.
- А вы откуда знаете?
- А потому что приходил ко мне, пары выпускал и убегал. Правда, он не знает, где мы сейчас живем.
- А дети есть?
- Старшей дочке 26, младшей - 20. Старшая дочь замужем, младшая учится...
- Душа не болит?
- Болит, сами понимаете...
- Серьезная ссора была?
- Знаете, надоедает. Как трезвый - нормально, если только выпил - начинается "жим-жим": и это не так, и это не сяк. Как котенка мордой во все тыкал, надоело.
- Не обращались никуда по этому поводу?
- Ну, как обратишься в милицию по поводу "жим-жим"? Это семейное. Они таким не занимаются, не считают нужным вмешаться. Если мордобой какой-то, то они да. А так, свидетелей нет, они даже внимания не обратят.
- Сейчас вы счастливы?
- Вы знаете, мне кажется, я и тогда не была счастлива, и сейчас тоже. Счастье - это когда все хорошо вокруг, а все хорошо вокруг никогда не бывает.
- Планы на будущее есть, с дочерьми общаетесь?
- Старшая со мной разговаривает нормально, у нее характер мужа, а младшая может "рррр", а потом день-два - и нормально... Отходчивая она все равно.
- Почему они рычат?
- Потому что меня дома нет. Одно дело, когда пришла мама, приготовила, постирала все, а другое дело, когда мамы дома нет, надо самим все делать. Папа там тоже ничего не сделает, он привык, что я все делаю. Получается, их счастье было в том, что я была дома. Остального они не понимают. А мне ведь надо и самой жить. Мне уже все поперек горла: делаешь-делаешь, и никто ничего не видит, еще и наезжать начинают - все им не так. Вот и посмотрим, как они там без меня.
- А у вас есть профессия?
- Вообще я закончила ПТУ №21, - продолжает Светлана. - Сначала огранщиком алмазов работала, потом работала там же на промывке. Это около 10 тысяч бриллиантов в день через мои руки проходило: от ерунды - восьмигранки и до трех карат. За каждую такую мелюзговинку отчитываешься, что получил, нужно сдать... Потом ушла.
- А дочки ваши работают?
- Моя старшая закончила медучилище. Сейчас работает на складе. К ней начальница хорошо относится, за себя ее оставляет. Она мне рассказывает, что очень волнуется от такой ответственности: "Мам, перетряслась вот так вся, ответственность!" А я ей говорю: "Гордись!" Там, говорит, такие жабы ходят по 50 лет, а я такая мелюзга... Младшая учится сейчас в пед (как он там сейчас называется?), на 2-м курсе физмата.
- Развестись не пытались?
- А делить нам нечего. Мы все вместе жили в двухкомнатной квартире. А еще сын был, еще маленьким умер...
- Олег, ну а про вашу судьбу?
- Ну а что я могу сказать? Я - чистокровный бомж. Пока я сидел, умер отец. Брат подделал документы и продал квартиру. Как он это сделал - не знаю! Я остался на улице. Свекор, помню, сказал своей дочке (жене брата): "Ходи и молись, он вам этого не простит!" Брат говорил, что мне 600 тысяч привозили на зону, а мне в зону только тридцать на карточку перевели. Лежат они, наверное, и сегодня там. Все, мне больше сказать нечего.
- Долго сидели?
- Я намного не сажусь: на два года, на пять лет... Иногда располовинят - раньше выхожу. В последний раз с зоны чуть не в 6 вечера пинками выгоняли, а я не хотел идти.
- А я только до судов два раза по три года в тюрьме сидел под следствием, - вспоминает Малой. - Маленькая комната, кровати трехъярусные, в туалет лезть - через голову... Щиты все окна закрывали, что и солнца не видно. И вот 40 человек в таком помещении. А бывает, туалет забьется или воду отключат - кто с пакетами, кто с баклашками бегает. И ничего, сидели. Особенно в жару тяжко было, поэтому и завязал.
- Вова, а вы за что сели?
- Да 8 таксистов на меня заявление написали, так подрался, слегка.
- Олег, дети у вас есть?
- Да нет, хотя, может, по городу, где и бегают.
- У вас тут вроде как своя семья. Чужие могут прийти?
- Не, просто так никого не пустим. У нас чисто, в целях личной гигиены нам чужаки не надо. Чесотку еще не хватало подхватить. И мало ли шестилапые или еще какие насекомые... - говорит Вова. - Я, как и мой отец, брезглив очень и слежу за собой.
-Да, кстати, у вас тут диванчик, белье белое, кресла…
- Да, у нас более-менее нормально. Я чуть за порядком присматриваю, мы ж люди, и жить надо по-людски, - говорит Светлана.
- А со мной тут живой анекдот случился, - вдруг вспомнил Олег. - Расскажу, пусть менты посмеются. Я два с половиной года в розыске был и в это же самое время в ментовке дворником работал (дружый хохот). Когда меня там в конце концов повязали, полковник заходит в "обезьянник" и говорит: "Не понял, чего это ты в клетке?" Я ему отвечаю: "Ну, посадили - и сижу". Они потом еще долго выясняли, Славка я или Олег, я там под другой фамилией работал.
Когда мы вышли из этого дома, то у обоих сложилось такое впечатление, что мы побывали в другом мире. Он почти такой же, как наш, только в нем нет лампочек на потолке и цветных обоев на стенах. Оказалось, что в этом мире живут такие же самые люди, со своими надеждами и чаяниями, для которых схватка с судьбой часто злее, чем для нас с вами. Наверное, неправильно, что чаще всего эти люди так и остаются на дне. Они ведь, собственно, такие же жители этого общества, пусть и глубинной его части.