Допрос без пристрастия

Просмотров: 4255

Автор: Ксения Матвеева
Выпуск:

Специально для «МК в Смоленске» настоящий следователь побывал в шкуре допрашиваемого, рассказав о работе «не для корзины», «сериальной» романтике и «глухарях».

Благодаря огромному количеству отечественных многосерийных фильмов, посвященных суровым будням сотрудников правоохранительных органов, каждый рядовой гражданин в курсе, что такое «глухарь» или, скажем, «висяк». Несмотря на этот своеобразный ликбез, большинство мифов об операх и следаках, порожденных разнообразными «улицами разбитых фонарей», все-таки остаются именно мифами. Корреспондент «МК в Смоленске» попытался «расколоть» молодого, но очень перспективного следователя. Приоткрыть тайны смоленского следствия согласился старший лейтенант Егор Попов.

«Юриспруденция — это мое!»
Родился будущий старший следователь межмуниципального отдела МВД России «Смоленский» в семье военного, в то время служившего в Венгрии, в городе Комаром. Поповым, как и другим семьям военных, пришлось покочевать, но через какое-то время они осели на Смоленщине - сначала в Починковском районе, а затем в областном центре. Завершив карьеру военного, отец много лет работал в милиции.
- С детства я мечтал стать адвокатом, - вспоминает Егор. - Уже в более сознательном возрасте, при выборе профессии, решил стать следователем. Почему-то потянуло меня в этом направлении: очень любил сериалы про следователей, окруженных неким романтическим ореолом. Впоследствии я, конечно, понял, что это были в большей степени детские впечатления.
Сдав вступительные исключительно на «пятерки», молодой человек достиг поставленной цели - поступил на первый курс Смоленского филиала Московского университета МВД России, чем, по его собственному признанию, до сих пор очень гордится. Через пять с половиной лет, закончив вуз с красным дипломом, Егор Попов по распределению попал в ОВД по Смоленскому району, который после переаттестации стал называться межмуниципальным отделом МВД России «Смоленский». 29 июля 2009 года стало для Егора памятной датой: именно с этого дня началась его служба, которая, как водится, и опасна, и трудна. Менее чем за три года суровых следственных будней Попов сменил лейтенантские погоны на погоны старшего лейтенанта. Но если это было, в общем-то, рядовое для такого срока продвижение по карьерной лестнице в правоохранительных органах, то должность старшего следователя получена исключительно «в связи с успехами в службе». «Юриспруденция — это мое!» - уверенно улыбается молодой человек.

«Глухари» и дела «с лицами»
После погружения в реальную работу следователя юношеская, «сериальная» романтика стала больше напоминать Егору утопию. Однако это вовсе не означает, что в выбранной профессии он разочаровался.
- Старшие коллеги поначалу говорили мне: «Ты молодой, сейчас у тебя есть запал, которого, возможно, хватит ненадолго». Могу сказать, что на сегодняшний день этот запал никуда не делся. У каждой работы есть свои плюсы и минусы — без них никуда. Но все-таки в моей профессии, по-моему, гораздо больше плюсов. Моя работа мне по-настоящему нравится, я получаю удовольствие от самого процесса следствия. Но приятней всего, когда прокурор подписывает обвинительное заключение, что является окончанием моего расследования, и дело направляется в суд. Правда, поначалу, когда еще «набивал шишки», бывало, что дело из прокуратуры возвращали. Сейчас подобные ситуации достаточно редки — я старался учиться на своих ошибках. Ошибка в нашем деле дорогого стоит: по сути, от тебя зависит судьба человека, поэтому ты обязан максимально объективно разобраться, виноват он или нет. Иногда бывает действительно сложно, и в этом случае я, как следователь, стараюсь собрать наиболее полную доказательную базу, чтобы сомнений не оставалось ни у меня, ни тем более у судьи, ведь в конечном счете решение выносит суд.
Новичку в первый же день поручили сразу два дела, одно из которых оказалось пресловутым «глухарем», а второе выявило талант молодого человека и во многом предопределило его узкую специализацию — экономические преступления.
- Несмотря на вполне очевидное отсутствие зацепок, первое дело о нападении на водителя микроавтобуса, нагруженного электрическими шлифовальными машинками, вызвало во мне целую бурю эмоций. Я до последнего надеялся, что это преступление удастся раскрыть. Два месяца по нескольку раз передопрашивал всех и вся, выезжал на место погрузки, пересматривал записи камер видеонаблюдения, в том числе и с трассы, — рассчитывал выявить нападавших. К сожалению, дело пришлось приостановить.
Второе дело касалось экономического преступления. Экономику, по собственному признанию, Егор никогда особенно не любил и поэтому никак не ожидал успеха на поприще расследования подобных случаев, и уж тем более не мог представить, что эта отрасль станет его специализацией.
- В университете я думал, что интереснее расследовать то, что связано с бандитизмом или наркотиками, а тут - экономическое преступление... Меня заверили, что «все легче легкого» и «тут в суд нечего сдавать». Свидетелями оказались 55 организаций, представителей которых необходимо было допросить, а также проанализировать документы по каждому предприятию. В итоге плевое дело о незаконном предпринимательстве разрослось на четыре тома, то есть тысячу листов, что для первого дела не так уж и мало.

Непушкинские «цыганы»
Интересно, что выбранная — то ли начальством, то ли судьбой - специализация, возможно, помогает избежать определенной доли негатива в работе следователя: «клиенты» Егора Попова, как правило, отделываются штрафами и условными сроками. Однако бывают и исключения, среди которых имеются весьма комичные.
Так, дело о массовых угонах в Монастырщинском, Смоленском районах и в Заднепровье вывело следствие на семейство цыган, которое всего-навсего... пыталось съездить навестить своих родственников. Ради заветного свидания веселая компания угнала за неделю около 15 автомобилей.
- Самое смешное, что поначалу завести им удалось только пятые «Жигули» на второй день — предыдущие просто не трогались с места. Дело в том, что собственниками «копеек» и прочей «классики», которую предпочитали бедные родственники, были пенсионеры. Машины у них простаивали месяцами и даже годами. На пятой попытке дяде и двоим его племянникам наконец повезло, но именно везло как раз недолго. В Заднепровском районе Смоленска машина встала: банально закончился бензин. После этого начался «чес» уже по городу. Какие-то автомобили в силу предпочтений угонщиков не заводились, какие-то заводились. Некоторые машины выкатывали на проезжую часть, из совсем безнадежных брали «сувениры»: от магнитол до подушек для пассажирских сидений.
Прибыв в деревню Новые Батеки Смоленского района, дядя с племянниками и вовсе разгулялись: именно здесь к их «послужному списку» добавилось наибольшее количество эпизодов: 33 насчитали у дяди, 9 — у 15-летнего племянника. Второму подростку счет не открыли: ему оказалось всего 13 лет. Ночевать решили на дачах — естественно, чужих.  Вламываясь в пустующие дома, незваные гости делали их еще более пустующими: после ночлега прихватывали с собой посуду и столовые приборы, чайники, зонты и одеяла — все, что могло пригодиться в дороге и не только.
- Настоящая гора вещдоков потом находилась в моем кабинете, я замучил понятых, пока разбирал и описывал все предметы. А обнаружили украденное в последнем транспортном средстве, угнанном преступниками, — зеленых «Жигулях». Самое интересное, что родственников взрослый дядя и два парня-племянника так и не навестили: взяли их уже на обратном пути в Монастырщину. У дяди обнаружилась беременная подруга, которой неожиданно стало плохо...
Стоит думать, что монастырщинская Земфира расстроилась еще больше, когда ее избраннику дали реальный срок: за 33 эпизода цыган получил семь лет колонии.

Вор должен сидеть в тюрьме
- Основное следственное действие — это допрос. И, пожалуй, искусство следователя не в последнюю очередь заключается в умении правильно задавать вопросы. Наводящие вопросы задавать нельзя и с помощью остального инструментария необходимо выяснить все детали, все мелочи, которые подозреваемый, потерпевший или свидетель могут счесть несущественными. Люди всегда говорят только то, что считают важным для себя.
Иногда, по признанию Егора, следователи вынуждены прибегать к определенным уловкам. Маленькие хитрости, впрочем, не сравнить со знакомой всем благодаря кинематографу игрой в плохого и хорошего полицейских. Так, на одного из подозреваемых подействовал вид... сразу двух постановлений, выписанных на его имя.
- Я пришел к подследственному, единственному из троих не сознавшемуся, и положил перед ним два постановления: по одному предполагалась подписка о невыезде, второе — о заключении под стражу. Условием для получения первого документа было сотрудничество со следствием и возвращение похищенного. К тому времени мы уже были уверены в виновности мужчины: двое «товарищей» его «сдали», появились свидетельские показания. Но он сам изворачивался до последнего, придумывая себе все новые алиби. Такая «визуализация» помогла: признание было получено и подкреплено доказательной базой.
Еще в советское время куда более виртуозно однажды разыграли подозреваемого, по рассказу Попова, бывший начальник отдела Владимир Морозов и опер Алексей Малышев. Выявив вероятного похитителя орденов и медалей времен Великой Отечественной войны, сотрудники уголовного розыска никаким образом не могли доказать его виновность. Не желая нарушать непреложный со времен СССР закон, гласящий, что «вор должен сидеть в тюрьме», оперативники решились на трюк, вполне достойный пера сценариста.
- Разыскав и одолжив точно такие медали, какие были украдены у ветерана, оперативники выложили их на стол перед подозреваемым и сообщили ему, что его покупателя взяли. Расстроенный увиденным мужчина не преминул тут же громко и эмоционально излить свою печаль по поводу того, что его все же раскрыли. О том, что его надули, преступник сообразил только после дачи подробных показаний и изъятия похищенного.

«Я не люблю работать для корзины»
Как бы громко это ни звучало, но главным в своей работе молодой следователь считает стремление приносить пользу обществу, и результативность — главный показатель этой работы и главный критерий, по которому старшего лейтенанта выделяет начальство.
- Я не люблю работать «для корзины», стараюсь доводить дело до конца. Мне приятно, когда все детально отработано и сдано в суд. Неотъемлемой частью работы следователя являются определенная способность сомневаться, и, если остаются сомнения, я стремлюсь отработать их по максимуму. В моей практике был случай, когда мужчина с незначительными психическими отклонениями, к тому же алкоголик, оговорил себя: испугавшись одного вида полицейских, признался в краже 18 тысяч рублей у пожилой соседки. Псевдограбитель придумывал все новые версии «реализации» якобы взятых им денег, которые мы тщательно проверяли. Пришлось затратить огромное количество времени, чтобы доказать обратное - непричастность несчастного мужчины.
По мнению Егора Попова, прежде всего современный российский следователь, в том числе «территориальный», трудящийся в полиции, а не только в Следственном комитете, должен обладать недюжинным желанием работать.
- Без желания работать не получится вникнуть в суть преступления, существуя в таком ритме, когда 24 часа — это мало, а 48 — еще меньше. Во-вторых, следователь должен в совершенстве знать действующее законодательство — без этого вообще нет смысла в работе. И, наконец, следователь обязан быть коммуникабельным. Все люди — потерпевшие, подозреваемые, свидетели — очень разные: кто-то стеснительный, кто-то хитрый, кто-то невнимательный, кто-то готов себя оговорить... И к каждому нужно найти свой подход.

«Нельзя сказать: найдите мне жулика к шести вечера»
- В популярных сериалах почти не показывают негативные стороны работы следователя, связанные с общением с криминальными элементами, с теми, кто «на дне». Потом, следователь — это, в первую очередь, сидячая работа. В кино же следователь — это человек с оружием, который занят постоянным поиском «жуликов» в пределах города или области. Этим на самом деле занимается Уголовный розыск, сотрудники которого и находят подозреваемых, и собирают первоначальную доказательную базу. Именно эту базу мы должны развить путем проведения допросов, многочисленных экспертиз, очных ставок, следственных экспериментов и прочего. По большому счету мы, следователи, — кабинетные работники. Мы отчасти координируем работу оперативников, а в остальном — печатаем, печатаем и еще раз печатаем. Следователь непосредственно ловит преступника, пожалуй, только в свои «дежурные сутки». На выезде по заявлению граждан могут иметь место и преследования, и настоящие погони, но такое бывает крайне редко. В общем, не верьте кинофильмам и сериалам про следователей, которые одновременно делают работу и экспертов, и оперов, да еще и за преступниками гоняются на иномарках, попутно проводя генетические исследования всего за пару дней. В жизни все намного сложнее.
Переаттестация и последовавшие за ней сокращения личного состава, по словам старлея Попова, добавили нагрузки работникам следствия: уголовные дела, начатые уволенными сотрудниками, легли на плечи оставшихся. Но кроме этого и пожаловаться не на что: по словам Егора, следователи отдела не сталкиваются с таким ежедневным валом преступлений, с которым приходится работать коллегам городских отделов полиции.
- Ненормированный рабочий день является обычным явлением в полиции. Нельзя ведь сказать сотрудникам Уголовного розыска: «Найдите мне, пожалуйста, жулика к шести вечера». Такие вещи вообще, как правило, происходят в вечернее и ночное время, когда люди приходят с работы, в том числе и наши потенциальные «клиенты». Руководство может позвонить и рано утром, и поздно ночью — сообщить, что доставили очередного жулика.
Что и говорить: любая супруга вряд ли будет довольна, когда главу семейства в любое время дня и ночи могут вызвать на службу. Ирина, с которой будущий следователь познакомился еще в школе, по его словам, обижается на работу мужа только в самых крайних случаях.
- До рождения сына жена мне даже помогала! Напечатать обвинительное заключение по многоэпизодному делу очень сложно, и Ирина всегда приходила мне на помощь. Все кардинально изменилось с появлением ребенка: свободной минутки ни у жены, ни у меня теперь не остается. Но это стоит того. Сын стал лучшим подарком к профессиональному празднику: из роддома их с женой выписали как раз в День сотрудника правоохранительных органов, а в День следствия, 6 апреля, Мирону исполнилось ровно пять месяцев.

Каждый день - «Однажды в провинции»
Старший следователь и по совместительству молодой папа Егор Попов, с сияющими глазами рассказывающий о жене и сынишке, смело утверждает, что его семья — это лучший «антидепрессант» при сложной работе. Не стесняясь признавать факт, что в связи с работой у полицейских часто происходит деградация личности, следователь не считает нужным посещать штатного психолога: любимая жена и родители с успехом заменяют такого специалиста при необходимости выговориться.
- Как-то мы с женой смотрели «Закрытый показ» (ток-шоу одного из федеральных телеканалов, специализирующееся на показе и обсуждении отечественных кинофильмов. — Прим. авт.), в котором обсуждали режиссерскую работу Кати Шагаловой «Однажды в провинции». Одна из сторон дискуссии яростно отстаивала точку зрения, что такого не может быть, что в российской глубинке не бывает, чтобы муж избивал жену, а она его защищала, прощала ему и пьянство, и отсутствие средств, и постоянные измены, и, как в названной драме, даже поножовщину. Столичные деятели искусства в студии называли «Однажды в провинции» фантастическим фильмом... Помню, меня это так возмутило! Я даже хотел написать авторам телепередачи и пригласить их съездить со мной на рядовой вызов, когда мужчина свою сожительницу избил, ударил ножом, соседи вызвали полицию, а она, пострадавшая, претензий к нему не имеет, потому что любит. Как следователь, который работает «на земле» и регулярно выезжает в глухие-глухие деревни, где нет журналистов,  могу сказать, что такие сюжеты встречаются сплошь и рядом. Для себя я понял: люди в столицах не знают, не понимают наших провинциальных проблем, жизни простого народа. Вращаясь в «высших» кругах, они забывают, что есть еще и «низшие». То же касается и полиции: общество судит нас по отдельным случаям, приводящим нас самих в ужас, как инцидент в Казани. Неправильно считать, что все полицейские такие. Я, к примеру, просто не вижу смысла и резона выбивать из задержанных показания. Доказательная база так или иначе перевешивает любые слова.