Зверский джаз в страстную пятницу
Просмотров: 3803
Автор: Ксения Матвеева
Выпуск:
«Animal ДжаZ» порадовал смолян «стереолюбовью», предварительно поведав о своих инстинктах и богоугодном деле.
«Любимцы чувствительных барышень и юношей с тонкой душевной организацией», как называет команду из Питера автор книги «Зверский джаз навсегда», посетили Смоленск во второй раз на 12-м году своего существования. Саундчек, пресс-конференцию, а вместе с ними и концерт пришлось отложить на целый час, очевидно, потому, что фронтмен «энималов» Александр Михалыч Красовицкий в отличие от своих музыкантов прибыл из Москвы едва ли не к запланированному началу концерта. Этот факт еще больше подогрел в среде журналистов версию, что 39-летний, но выглядящий значительно моложе своих лет музыкант не мог вырваться из цепких объятий своей новой возлюбленной. Молва в последнее время приписывает андеграундному Михалычу роман с поп-исполнительницей Максим, к которой, если верить таблоидам, и перебрался из родного Петербурга Красовицкий.
К слову, до начала пресс-конференции вопросы о Максим вежливо попросили не задавать, объяснив это тем, что музыкантам они изрядно поднадоели. Разумеется, и кроме личности популярной певицы поговорить было о чем. Журналистов собралось на редкость мало, благодаря чему беседа получилась больше похожей на живое общение в достаточно тесном кругу. Вместе с Михалычем пресс-конференцию, больше похожую на кофе-брейк, провел гитарист Евгений Джонсон Ряховский.
«Чем лучше настроение, тем длиннее импровизация»
- В одном из интервью вы говорите о родной, питерской публике, что она — сложная, «вдумчивая, въедливая». Однажды в Смоленске вы уже были, как можете охарактеризовать смоленскую публику?
Джонсон: - С тем звуком, который у нас был на последнем концерте в Смоленске, мы слушали только безгейтины тона и «бочки» (гейт - электронное устройство или плагин динамической обработки, который используется для контроля уровня звукового сигнала; гейт пропускает или глушит сигнал в зависимости от установленного порогового значения. Он очень часто используется для подавления шума в паузах. «Бочка» - основной ударный барабан, как правило, самый низкий в композиции. — Прим. авт.), поэтому у нас там был свой собственный тонический, торнадский звук, и мы не помним, какая была публика. Все внимание отвлекал на себя саунд, и он был отвратителен. Это был один из самых плохих концертов за всю историю группы.
Михалыч: - Больше всех с публикой общаюсь, конечно, я. Но тот концерт, видимо, из-за чувства самосохранения из своей памяти исключил. Я честно пытался вспомнить клуб, хотя бы гримерку, хоть что-нибудь. Сегодня мы с парнями по чуть-чуть пытались собрать какие-то воспоминания, но, судя по всему, у всех сработал инстинкт самосохранения. Очевидно, это был просто адский концерт — исключительно в техническом смысле. Это совсем не в укор Смоленску. Иногда такое бывает... стечение обстоятельств. Примерно раз в пять лет. К слову, в тот вечер с нами не было нашего звукорежиссера Юры. Но я уверен, что публика была потрясающая — иначе это мы бы запомнили. Так что сегодня надеемся познакомиться со Смоленском по полной программе, как надо. Судя по чеку (саундчек. — Прим. авт.), который, откровенно говоря, тоже не фонтан, сегодня мы более-менее можем расслабиться.
- Что сегодня значится в плей-листе?
Михалыч: - Сегодня мы сыграем наш сингл — ради этого, собственно, и приехали. В общем и целом программа получилась сборная, но наверняка будут какие-то сюрпризы — я на это надеюсь. Бывает, после песни мы так увлечемся, что не можем остановиться еще минут 12 - 15, продолжаем импровизировать, концерт удлиняется. Часа на три (смеется). По крайней мере, этого бы хотелось, но все зависит от настроения. Чем лучше настроение, тем длиннее импровизация. Пока настроение боевое.
«Видели стенку большую, которую строил какой-то чувак»
- Как добрались до Смоленска?
Михалыч: - Частями. Кто из Питера, кто из Москвы. (Из Москвы, как было сказано ранее, приехал только сам Александр. — Прим. авт.) Московскую часть здесь представляю я. Отлично ехал, с ментами в купе. Я не знал, что они так пахнут. Говорят, что у чернокожих запах очень резкий, но у наших милиционеров круче. С афроамериканцами я жил в общежитии в Питере, так что знаю, о чем говорю. Ну, милиции, наверное, это необходимо. Стоишь на посту, отпугиваешь комаров...
Джонсон: - Мы из Питера ехали весело. Пели песни, занимались изучением программ для «Мака» (Mac OS — операционная система для компьютеров Macintosh корпорации Apple. — Прим. авт.). В дороге посмотрели фильм «Лемми» о вокалисте Motцrhead (британская хард-рок группа. — Прим. авт.). Ну и слушали «Руки вверх», конечно (смеется).
- В Смоленске вы уже во второй раз. Успели пройтись по городу, осмотреться?
Джонсон: - Сегодня успели проехаться. Видели стенку большую, которую строил какой-то чувак, и монастырь, в котором Кирилл тусил 20 лет... Впечатляет, очень круто! Кстати, скоро же у вас будет юбилей, 1150 лет, если не ошибаюсь. Центральная часть города чем-то напоминает родной Питер. А окраина, где хорошо виден Днепр и подобные приколы, напоминает... Ярославль, или там Нижний Новгород, да и вообще российские города. В прошлый раз мы вообще ничего не успели увидеть. Настолько были ошеломлены саундом.
Михалыч: - Места, которые мы проезжали, очень даже похожи на Питер — на «не центр» Питера. Как и на «не центр» любого другого советского-российского города.
«Люди делятся на три категории: нормальные, сумасшедшие и совсем идиоты»
- Известно ли вам что-нибудь о популярности группы за рубежом?
Михалыч: - Какие-то отдельные сведения долетают. Но нас туда неактивно зовут: намеки есть, но в конце концов никто не решается.
Джонсон: - Недавно нам написала поклонница из Германии, что отдала наш последний альбом на местную рок-радиостанцию, и нас теперь там крутят. Как и в Риге, в Таллине. Слушают, но не зовут.
Михалыч: - В Лос-Анджелесе нас крутят три студенческие радиостанции. В Мексике есть у нас фанаты-мексиканцы, не знающие русского — они нам пишут в социальных сетях. За границу зовут русские рок-группы, которым исполнилось или перевалило за 15 лет. Или же поп-звезд. А мы — андеграунд. Нам хорошо здесь.
Джонсон: - Глупо мечтать о концертах за рубежом, когда мы никому там не нужны, кроме наших же иммигрантов. Лучше мы туда будем ездить как туристы.
- Как происходит общение группы с фанатами?
Михалыч: - Тяжело. Через тернии. Фанаты иногда задают такие вопросы... Хочется сразу с ноги в нос. А иногда, напротив, хочется поговорить.
Джонсон: - Вот, допустим, мы вернемся завтра в Питер и найдутся люди, которые нам напишут: «А когда вы будете в Смоленске?».
Михалыч: - Как-то мы создали сообщество в социальных сетях, посвященное концерту в отдельно взятом городе, допустим, в Череповце. На следующий день в группе концерта в Череповце, на «стене», прямо под заголовком с местом и временем появляется вопрос: «А когда вы приедете в Череповец?». А если серьезно, то на нашем официальном сайте есть подраздел «форум», в котором уже около шести лет существует тема «Вопросы музыкантам», на которые мы, а в основном я, регулярно отвечаем. Там попадаются очень хорошие вопросы, даже философские. Так что фанаты — они, как все люди, делятся на три категории: нормальные, сумасшедшие и совсем идиоты. У нас, слава Богу, больше нормальных.
«Не обязательно орать «Рок-н-ролл крест»
- В интервью вы, Александр, часто говорите об определенной роли православия в вашей жизни. Сейчас можно заметить у вас на руке браслет с иконками и нательный крест. Сегодня, как известно, Страстная пятница, самый строгий день Великого поста, в который, между прочим, верующим не рекомендуется развлекаться. Имеет ли это для вас какое-то значение?
Михалыч: - Мы, что называется, невоцерковленные — не сильно придерживаемся канонов. Скорее — заповедей, которые касаются главных вещей, основных. А что касается ритуалов, праздников — только элементарные приветствия «Христос Воскресе». До поста мы еще, видимо, не созрели, ведь каждый человек приходит к таким вещам в свое время. Возможно, когда-нибудь и мы начнем уделять ритуалам больше значения. Сейчас это немного не наша «тема». Мне кажется, мы стараемся делать благое дело, потому что не занимаемся сиюминутными вещами, не поем о сиюминутных вещах, мы поем о человеческой душе. А это — вечная история. Стараемся петь об этом в созидательном ключе, пытаясь вызвать положительные эмоции. Когда люди уходят с нашего концерта и пишут нам, что получили заряд энергии на неделю вперед, я считаю, что мы богоугодное дело сделали. Для этого не нужно орать «Рок-н-ролл крест» (название композиции культовой российской рок-группы «Алиса», в том числе известной своей приверженностью к православию, его упоминаниями и аллюзиями в творчестве. — Прим. авт.). Это можно делать и опосредованно — у каждого свой путь в этом смысле, и мы тоже туда идем, по крайней мере, стараемся туда идти. Но в плане ритуалов мы, конечно, даем маху.
«Рок-стар в России - это Филипп Киркоров»
- Не мешает ли проект Zero people (проект двоих музыкантов группы в стиле бит-пиано-рок. — Прим. авт.) творчеству «Animal ДжаZ»?
Михалыч: - Ни Zero people, ни другие побочные проекты не мешают группе. Мы ходим на концерты друг друга. Это же все музыка. Допустим, если мою правую руку потянуло в одну сторону, а левую — в другую, нельзя же отрезать мне одну руку... или любите меня всего целиком, или не любите вообще.
- Вы считаете себя рок-звездами?
Михалыч: - Мы-то считаем себя рок-звездами, но вот жизнь нам регулярно напоминает, что мы никакие не рок-звезды. Приедешь в какую-нибудь глубокую Тюмень (Тюмень, простите!), где сами же организаторы оказываются глубоко удивлены, что нас привезли: «Что, вы приехали все-таки? Ну тогда... давайте, может быть, найдем, где вам пожить... Правда, мы не думали об этом, но вот прямо сейчас найдем...» Когда у тебя в номере печка-буржуйка, ты уже не думаешь, что ты — крутая рок-звезда. Рок-звезда у нас, знаете, кто? Филипп Киркоров. У нас в стране все шиворот-навыворот по сравнению с мировым шоу-бизнесом. На Западе культовые рок-звезды — главные наркоманы, полежавшие в «дурках». А у нас рокеры — главные борцы за Христа: Шевчук, Кинчев, «Пикник»... правда, уже «завязал». Гребенщиков — вообще наш гуру. А эти все, попсовики — кокаин, героин, мальчики, девочки в номер по шесть штук... Мы в этом смысле просто готовые священники: не пьем, после концерта сразу спать. Правда, сегодня у нас поезд в 0.40... Поедем, кстати, в плацкарте.
Джонсон: - Это, motherf*cker, ни фига не рок-н-ролл!
Три правила и «Три полоски»
На танцполе «Губернского», где проходил позже концерт, было едва ли не так же малочисленно, как и на пресс-конференции. Зато самые верные фанаты, разогретые одним из самых знаменитых альбомов американских альтернативщиков Kings of Leon, старались проявить свою любовь к кумирам как можно ярче: имели место и традиционные зажигалки, и самозабвенное пение, и, конечно, парочки, целующиеся под медляки. Несмотря на это в какой-то момент Михалыч выразил свое недовольство: «Трудно работать, когда половина зала тебя не слышит и не понимает». Очевидно, это претензия все-таки была направлена организаторам — звук, несмотря на присутствие всемогущего звукорежиссера Юры, которого упоминали на пресс-конференции, оставлял желать лучшего. Хиты вроде нетлеющей «Стереолюбви», а также исполненные уже на бис «Три полоски», несомненно, возымели желаемый эффект, придав небольшому, полуторачасовому концерту завершенность. Надо отдать должное команде: ради Смоленска они нарушили целых три своих правила. Во-первых, Михалыч, обычно не дающий интервью перед выступлением, сделал исключение для смоленских журналистов. Во-вторых, взял в руки гитару, что делал до этого только пару раз в жизни. И, наконец, построили свою программу иначе: если обычно концерты «Animal ДжаZ» начинаются с лиричных песен, а далее следует градация, то в «Губернском» уже с первых аккордов зазвучали самые мощные, драйвовые композиции. И, пожалуй, самое приятное: новый трек Смоленск услышал третьим — сразу после Санкт-Петербурга и Москвы.
