«Единая формула: житель города Смоленска»

Просмотров: 5174

Автор: Ксения Матвеева
Выпуск:

Ушел из жизни Борис Васильев, выдающийся смолянин, автор пронзительных фронтовых повестей

11 марта скончался Борис Васильев — один из популярнейших советских писателей-фронтовиков, уроженец Смоленска и почетный гражданин города. Через пару месяцев – 21 мая – Борису Львовичу исполнилось бы 89 лет.

Смоленские зори
Мировую известность Борису Васильеву принесла повесть «А зори здесь тихие…», а его собственными зорями были смоленские рассветы, ведь именно в нашем городе будущий писатель родился и провел детство. Об этих годах Борис Львович впоследствии отзывался очень тепло и называл их исключительно счастливыми.
Из автобиографической повести «Летят мои кони»:
«… Я люблю тебя, старый Смоленск, ибо ты – колыбель детства моего. Ныне от тебя остались осколки, как от греческих амфор, а еще проще – как от моего детства…
… И детство, и город были насыщены Добром, и я не знаю, что было вместилищем этого Добра – детство или Смоленск».
«Мне сказочно повезло: я увидел свет в городе Смоленске. Повезло не потому, что он несказанно красив и эпически древен – есть множество городов и красивее, и древнее его, – повезло потому, что Смоленск моего детства еще оставался городом-плотом, на котором искали спасения тысячи терпящих бедствие. И я рос среди людей, плывущих на плоту.
Город превращают в плот история с географией. Географически Смоленск – в глубокой древности столица могущественного племени славян-кривичей – расположен на Днепре, вечной границе между Русью и Литвой, между Московским великим княжеством и Речью Посполитой, между Востоком и Западом, Севером и Югом, между Правом и Бесправием, наконец, потому что именно здесь пролегла пресловутая черта оседлости. История раскачивала народы и государства, и людские волны, накатываясь на вечно пограничный Смоленск, разбивались о его стены, оседая в виде польских кварталов, латышских улиц, татарских пригородов, немецких концов и еврейских слободок. И все это разноязыкое, разнобожье и разноукладное население лепилось подле крепости, возведенной Федором Конем еще при царе Борисе, и объединялось в единой формуле: житель города Смоленска».

Последний привет Смоленску
Последнее интервью Бориса Васильева в смоленской прессе опубликовано в 2009 году – писателю исполнилось 85 лет и его решили навестить журналисты с малой родины. Борис Львович тогда сказал: «Война – это грязь и вонь от трупов, взрывов и газов. Ничего там героического нет. Поэтому я ничего героического о войне и не писал. Никогда».
Зато много хорошего Васильев написал и сказал о Смоленске, в котором прошли его детсво, юность, где он воевал – в «родных лесах», где познакомился с любовью всей своей жизни – Зорей Альбертовной.
«У меня было очень счастливое детство. У всех счастливое детство, но у меня особенно. Я очень хорошо знал Смоленск. И у меня Смоленск до сих пор почему-то ассоциируется с добром. Вот такая столица добра в России».
В середине 80-х Борис Васильев приезжал в Смоленск на премьеру в драмтеатр, где ставили пьесу писателя. Тогда же удалось съездить в Высокое, бывшее родовым гнездом деда Васильева, дворянина. Там Борис Львович увидел груду кирпичей и спиленные липы…
«Я, как помешался, стал бегать, липы эти целовать. Я не знаю, что со мной было. Вот оно – родовое гнездо мое! Вот откуда я родом! Вот! И такой разгром! Я очень хотел бы еще раз туда приехать…»

Без фильтра
– Когда мы приехали к Борису Львовичу, нас встретила его жена, Зоря Альбертовна, – вспоминает Елизавета Будникова, журналист. – Она очень просила нас уложиться минут в 40 – мол, все-таки возраст… Мы честно пообещали, а вместо этого проболтали с ним два с половиной часа – на едином дыхании. В то, что ему на днях исполнилось 85 лет, не верилось совсем. Он был очень бодрым и бесконечно позитивным – выглядел на 60, не больше. Во время разговора Борис Львович много смеялся и много шутил, то и дело закуривал «Приму» без фильтра, а вокруг были, без преувеличения, сотни книг. В шкафах, на полках, лежали на столе, на сундуке – везде. Дом из-за этого был похож на хранилище какого-нибудь музея. Помню, на словах о войне у Бориса Львовича голос начал срываться, а на глазах выступили слезы…
– Чем выше человек, тем он проще в общении, – делится воспоминаниями Владимир Карнюшин, кандидат филологических наук, автор монографий по творчеству Бориса Васильева. – В этом я наглядно убедился после первой встречи с Борисом Васильевым. Это было в 1998 году. Я работал над диссертацией по творчеству писателя, и вот выдалась возможность встретиться лично. Первое впечатление было самым ярким. Передо мной – живой классик, небожитель. Я сижу перед Борисом Львовичем, руки и ноги ватные, и не могу произнести ни слова от растерянности.
В Васильеве всегда чувствовалась дворянская осанка, стать, порода. У него ведь действительно дворянские корни. С этим так необыкновенно контрастировала удивительная простота в общении – через 10 минут мы уже разговаривали так, словно были знакомы несколько лет. Потом мы часто созванивались, я приезжал к ним в Солнечногорск. Мы старались не думать об этом, но когда ушла Зоря, дом стал невероятно пустым… Борис Львович очень тяжело переживал смерть любимой супруги, очень скучал… Скучал ли он по своей малой родине? Об этом расскажут его произведения, вот только некоторые из них: «Век необычайный», «Летят мои кони»...

Фото: репродукция картины Дмитрия Костылева «Портрет Б. Васильева».