11.10.2024 |
Бизнес | Развлечения |
Выпуск: Просмотров: 2440
Пусть не в каждом из этих стихов идеальна рифма - пусть. Но они настолько искренни, наполнены жизнью, личной семейной историей, трагедией, любовью… Каждое достойно газетной полосы. Дорогие авторы, если кто-то из вас в этом номере не найдет своего стихотворения – не спешите огорчаться. В следующем номере публикации продолжатся. К слову, в течение всего победного мая
«Город» будет освящать темы, посвященные 70-летию Победы.
С Праздником! И – спасибо за СТИХИ.
Редакция
Марина Пескова
Туда, где любовь!
При встрече поэты негромко делились:
Война, ветераны, немодные темы.
Ушли поколенья, и – с Богом – простились…
Ну, сколько же можно слагать им поэмы.
Мы им благодарны за мирное небо,
За верность отчизне и нашу свободу.
Но время летит, и однако ж нелепо
Из пальца высасывать прошлому оду.
Чтоб лиру зажечь, важно свежее семя.
Что в душу легло и сознанье пронзило,
Чтоб жизнью дышало – упругое стремя –
И плодом своим земляков наградило.
Я даже согласна была с ними в чем-то,
Но, к счастью, судьба мне назначила встречу
С той женщиной, кто про войну знал девчонкой,
Что лиру зажгла. И поэмой отвечу.
Она вспоминала, как в Муроме жили.
И не было скорби в глазах ее мудрых,
Да – голод и холод, и бедность бродили.
С улыбкой: «Лишь снег вместо сахарной пудры…
Нас – четверо дочек у мамы, Полины.
И я – причитали – совсем не жилица,
Я третьей была и больной малярией.
Росла между жизнью и смертью, как спица.
Мне было лет шесть или семь, когда немцы
К Москве подступали и местность бомбили,
А жители наши – что те страстотерпцы…
Над Муромом фрицы все время кружили.
Мы в детском саду ночевали, в том зале,
Что ближе к убежищу был и больнице,
Где пели когда-то для пап, танцевали…
Теперь там сверкали снарядов зарницы.
Обстрел среди ночи, и всех – в подземелье,
Меня ж оставляли на той раскладушке
Одну-одинешеньку, словно в ущелье –
Тебе помирать все равно где, подружка.
Сначала боялась, потом попривыкла.
Медведи и волки мне грезились в тьмище.
А после с жирафом в углу подружилась.
Он ласковый был, мой нежданный защитник.
Ведь снова была так близка я от смерти,
Но выжила. Правда, потом нам сказали –
У Гитлера город наш был на примете, –
Так немцы на Муром и бомб не бросали.
Музей самой тонкой роскошной посуды
Был в городе нашем. И точно – немецкой.
И прибыл фарфор неизвестно откуда
Пред самой войной – экспонатом эстетским».
Галина Борисовна здесь встрепенулась.
«У нас Карачарово рядом, вот чудо» –
И памяти гордость за город проснулась –
«Сам Муромец вышел, Илья ведь! оттуда.
И в русские праздники дружная тройка
Коней богатырских по городу плыла,
А в седлах Добрыня, Алеша Попович,
Илья Муромской – вот где русская сила,
Чей щит был незримо на фланге переднем,
Чей дух защитил нашу землю и город,
Сражаясь за родину-мать до последней…
И Муром сберег – пусть немецким фарфором.
Осколки снарядов летели на крыши –
Так наши стреляли по их самолетам,
И женщины всё собирали в затишье –
Осколки и клочья обойм пулеметных.
И думали матери, чем накормить нас,
Мы хлеб, как ириски, подолгу сосали.
Где мыло взять, вечно чумазых отмыть нас,
Мы в саже от пороха в детстве играли.
А в школе был госпиталь – неподалеку.
Туда я пошла и кричала в окошки:
«Эй, дяденьки, гляньте, – ладошку под щеку. –
Концерт я вам дам, только нету гармошки».
И вот уже смотрят из окон солдаты –
На цыпочки встав, закружилася в танце
Девчурочка в ситцевом простеньком платье.
И ручки из стороны в сторону: «Асса!»
Один подарил ей губную гармошку,
Другие бросали в ответ шоколадки,
Печенья давали и хлеба немножко,
А кто-то ей вынесет супа остатки.
«Но мама однажды про все разузнала:
Инфекции там очень страшные лечат!
Хоть я ничего в этом не понимала,
Но маме не стала я противоречить.
И вроде бы сыта, но мама в платочек
Все плакала: «Лучше бы ты там не ела…»
Я снова от смерти была в волосочек,
Но выжила, вовсе я не заболела…
Но петь я любила! И вот, когда немцы
К Москве подходили, то брошены были
Правительством нашей отчизны советской
В защиту столицы все русские силы.
И к нам офицеров тогда поселили.
Две комнаты мы тем военным отдали,
А сами же в кухне все пятеро жили.
В большие квартиры солдат размещали.
У нас жил тогда офицер, дядя Коля.
Был добрым, посадит меня на колени…
«Ой, Коля, грудь больно, любила довольно…»
Все пела… Смешно от моих откровений.
И он угощал меня чем-нибудь снова.
И в нашей квартире тепло теперь было.
Так пахло там пихтовым лесом, сосновым.
Ведь им, офицерам, дрова подвозили.
А мама моя была местной ткачихой
На фабрике днями, а ночью – за прялкой.
Мы, девочки, с нею всё, спать не ложились.
Хорошая выдалась в детстве закалка!
Мы прясть научились. Носки, рукавицы
Для фронта – отцам и для братиков наших –
Ночами вязали крючком и на спицах.
И пели! Поэтому не было страшно.
А было и так – вместе мы собирались,
Кто жили в округе и неподалеку.
Попеть под гитару (и малы, и стары),
Гармонь развести задушевно, широко...
Мы всё о любви в эти дни говорили:
«Ты, мам, расскажи нам, как папу любила,
Как вы повстречались, как счастливо жили…»
Любовь из домов наших не выходила.
Хотелось любить в то тяжелое время
И петь о любви, и любить без оглядки.
Мы жили надеждой (без всяких полемик),
Что скоро уж немца сверкать будут пятки.
Мы Родину нашу безмерно любили,
Пройдя через страх, через боль и разлуку,
Надежде своей доверять мы учились.
Война стала полною жизни наукой!
Победа с любовью извечно дружила.
Победа на крыльях летела навстречу.
Туда, где любовь! В сорок пятом кружилась,
Над Родиной нашей любимой. Предтеча…»
И слезы, и радость, и сердце сжималось,
Пока про Галину стихи написала.
Я ей благодарна, что память осталась
О том, что вокруг никогда не встречала.
И верить в любовь и прощать захотелось,
И сердцем обнять нелюбимых и злобных…
В душе словно искра любви загорелась.
И вера в её неземную способность.
И голос её откровением лился,
Звуча, как набат колокольный, – до боли.
Любовью мы сможем от бед исцелиться!
Зачем нам войны ждать – смертельной той доли?!
Аня Кос
Память
Вы представьте себе окопы,
Хриплые, полные страха крики «ура».
Пепел, пыль, трупы, партизанские тропы,
И не спать и не есть от утра до утра.
Ведь сейчас так быть вряд ли сможет:
«То, что было — прошло навсегда».
Тех, кто помнит — стало мало ничтожно,
Мало тех, кто лютые знает года…
Майя Ильинишна
Посвящаю братьям Серенковым,
участникам войны 1941-1945 гг.
На фронт уходили три брата.
Средний, Иван, - без возврата.
Семь суток до победы не дожил.
За Берлин он свою голову сложил.
Его последний бой был за Рейхстаг
С криком «Ура!» на устах.
Погиб второго мая на рассвете,
Лишь тридцать лет прожив на этом свете.
Время так быстро бежит,
70 лет в земле чужой лежит.
Горько и обидно,
Но судьба такая, видно.
Николай, Иван и Алексей,
Поклон Вам от России всей!
Всю войну от начала до конца
Прошли три этих молодца.
Одолев все беды,
Сражались с врагом до ПОБЕДЫ!
Посвящаю поколению молодому...
70 лет прошло с той поры,
Когда для нас, для детворы,
Наступил победы час.
Помню точно, как сейчас:
Носились из конца в конец,
Ждали, что с войны придет отец.
Но радость обошла нас стороной,
В 30 лет мать осталась вдовой.
Детей трое, мать — старуха.
Дом сгорел, в стране разруха.
Все свалилось на мамины плечи,
О личной жизни нет и речи.
Все взрослые и дети, что есть мочи
Трудились дни и ночи,
Ели гнилую картошку,
Забывали о войне понемножку.
Много горя война принесла,
Сколько жизней она унесла!
Старыми уж стали ветераны,
Но до сих пор болят их раны.
Мы все перед ними в ответе,
Пусть не знают войны наши дети.
И в этот день тост поднимая,
Мы пьем за Победу 9 Мая!
Ольга Степанова
Письмо ветерану
Здравствуй, дедушка - ветеран, незнакомый мне воин - мужчина,
Вот пишу я сейчас письмо, говоря тебе в нем спасибо.
А спасибо мое за то, что в войне победили врага,
И за то, что чужой солдат не обидит нас никогда.
Я хотел у тебя расспросить, как вели вы бои те опасные?
Как вы горе и беды снесли в те года войны нашей страшные?
Сколько видели вы людей за страну и свободу бившихся?
Сколько видели матерей и детей не в то время родившихся?
Это правда, что голод был?
Это мне не понять сейчас, а спросить почти не у кого,
Большинство уж вас - молчат.
Расскажи мне про дождь и снег, что в лицо тебе с ветром били,
Расскажи про погибших друзей, чтобы мы о них не забыли.
Расскажи, как ты рыл окоп, по колено в промерзшей глине,
Расскажи, как ты выстоять смог и о том, как мы победили.
Расскажи, мне еще, ветеран, как спасали тебя медсестрички,
Что тащили вас под прицелом, как просили вы пить водички.
Как они поднимали вам головы, обтирая вам лица усталые,
Сколько их, таких безымянных, не вернулось домой с солдатами?
Сколько тысяч детей ничейных по просторам страны скиталось?
Сколько снова нашли родных, сколько сиротами осталось?
Говорят, что горели деревни, и не просто горели – с людьми.
Так за что так жестоки были неоправданно наши враги?
Что такое блокада, дедушка, та, что в Ленинграде была,
И какая дорога «по Ладоге» жизнь оставшимся людям спасла?
Знаешь, дедушка - ветеран, тебе страшно, наверное, было,
В те моменты, когда снаряд или пуля летела мимо?
И, наверное, в тот момент, ты о доме, конечно, думал,
О деревне своей родной и луге за домом, с прудом.
И детей своих вспоминал, в те минуты, на поле боя,
Знаешь, дедушка, смелый ты, раз ты вынести смог такое.
А за страх я тебя не виню, разве можно там не бояться?
За друзей, за семью свою, когда должен за всех сражаться.
Мы, наверно, уже не узнаем всех имен погибших в боях,
Сотни, тысячи, миллионы – до того как был взят Рейхстаг.
Что же, дедушка - ветеран, я спросил бы еще очень многое,
И про танки и про автомат - жаль, что мы с тобой незнакомы.
Много-много еще вопросов у меня есть про ту войну,
Но боюсь, что спросить не успею, да и многое не пойму.
Ну а если я встречу тебя - я пожму тебе крепко руку,
Потому что хочу, чтоб ты знал - что я тоже героем буду!
Анатолий Фролов
Восклицательные знаки
Не собрать всех слёз пролитых
Вдов, отцов и матерей,
Над могилами убитых
И пропавших без вестей.
Смерть людей не выбирала,
А косила, как траву.
От беды земля стонала,
Проклиная ту войну.
Нет прощенья тем, кто начал,
Кто открыл в безумство дверь,
Нет прощенья, а иначе -
Мы не стоим тех потерь.
Там, где падали солдаты,
Ввысь взметнулись от земли
Восклицательные знаки
Горькой памяти войны.
Ольга Шапеева
День Победы
День Победы я не помню,
Не было ещё меня.
Но отец седой и гордый
Вспоминал его всегда.
День Победы в сорок пятом
У него прошёл как сон:
Был он ранен и контужен.
Без сознания был он.
Вечером очнулся, слышит:
Кто - смеётся, кто - поёт.
И лишь медсестра Мариша
Всем лекарство раздает.
А сосед по койке - Фёдор
Громко матами кричит:
«Разгромили, победили!
Так их, с…, пошли вон…!»
Медсестра схватила Федю:
«Ну-ка, Фёдор, не кричать!
Перестань ты ради бога
На одной ноге скакать!»
День Победы вот такой:
На всех стоит войны печать.
Кто-то мёртвый, кто - живой.
Радость, слезы и печаль…
22.04.2015 г.
Владимир Подойницын
Потомки
Каждый год ко Дню Победы
Приезжаю навестить своих родных.
На Смоленщину, где наши отцы, деды
Воевали, не жалея сил своих.
И бывало так, что раненые воины
Кровью имена свои писали
На разрушенных домах и камнях в поле,
Чтобы мы их никогда не забывали.
…Подросли березы, постарели ели,
Более полвека ведь прошло.
Тех солдат уже и дети поседели…
Непонятно только мне одно:
Сытые и пьяные их внуки
(Не скажу, конечно, обо всех),
То ли от тупости своей, а может скуки
На свои душонки принимают грех.
На заборах и подъездах зданий
Пишут гадости, рисуют черепа,
И средь прочих смрадных «изваяний» -
Свастика фашистская видна…
евгений гаврилов
Чаша
Скажи мне, дед, а сколько там осталось -
В промерзшей донизу траншее до весны?
Москва по каплям крови наполнялась -
Бокал терпения потрепанной страны.
Хотя, уж если это звать бокалом,
Вернее Ленинград назвать ведром,
Которому ста граммов было мало,
Ста граммов хлеба, а не водки за углом.
Сквозь решето просеивались градом
Десятки тысяч человеческих крупиц…
На жатве, где-то там, под Сталинградом,
Багровом от отчаянных убийц.
Давить, скрипя зубами, стиснув пальцы
На перьях черного крылатого зверья,
Летевшего сквозь километры Франции,
Решившей, что сопротивляться зря.
Котлы кипели, плавились в них люди,
Ошибки, суматоха первых дней.
Пройдет полгода - пыл огня остудит
Десяток миллионов тех, кто злей.
Они уже вкусили боль утраты,
Читая сводки полевых газет:
Как выжигались для забавы хаты,
До пепла в них оставшихся навек.
Наполнясь, чаша капнула несмело
Парадом средь морозов ноября.
А после водопадом вдруг запела
Воронками изрытая земля.
Здесь нет мужчин, погибли все… Однако,
составы дети запускают под откос
И медсестра в застиранном халате
Штыком в лицо - утрет фашисту нос.
Везите нам карательных отрядов
Смертельную из виселицы вязь!
Вот только в лес ходить теперь не надо.
Попадаете, пулями давясь.
Ваш бог войны трещит по швам на фронте.
Ужель вы думаете, что дадут вам спуск?
Не выстояли «тигры» ваши против
Стоявших насмерть, отбивавших Курск.
И шаг за шагом, разгоняясь, землю
Своими трупами все кроет легион.
Не отменить теперь уже решенья
В июне перейти тот Рубикон.
Назад ступить? Очнитесь - едут танки,
В болотах не сбавляя скоростей.
Ты, Ганс, уже устал крутить баранку
Машин снабжения кормящихся зверей?
Избавят и от этой вас заботы
Те, чьи шинели год уже в крови.
Пусть уцелеет лишь один из роты,
Но матерящейся подарим вам любви.
На амбразуры, как навстречу лету,
Летят, лишь развеваясь на ветру,
Гранаты связками - смертельные букеты
Обороняющихся позовут к костру.
Все ближе, ближе зарево пожарищ
Уж застилает дымом те края,
Где не услышать окрика «товарищ!»,
Зато есть ненавистное «я-я!».
И вот, все глубже забиваясь в бункер,
До дрожи нос вжимая в список карт,
Ваш фюрер что-то постарел как будто!
Быть может, он гостям уже не рад?
Прости, любезный, поломались зубы
Всего лишь о порог большой страны.
Прости, так получилось Шикльгрубер,
Европу захватил, но нас - увы.
За каждый дом горящего Смоленска
Платил потерями, да как за весь Париж.
А не забыл ли оборону Бреста,
Когда впервые лопнул твой престиж?
Непобедимая лавина вдруг запнулась
За горстку растерявшихся людей,
Которая, ломаясь, не согнулась -
Хотя весь месяц с фронта нету новостей…
«Веселые» картины проносились,
Пока в стволе дрожал, дымясь, патрон.
Ну что ж вы, сударь, - просто застрелились,
Не выдержав земли германской стон?
Майя Ильинишна
Посвящаю моему мужу,
участнику войны 1941-1945 гг.
19 тебе было, когда грянула война.
Защищать Отчизну нашу позвала тебя страна.
Довоенный тракторист
Стал боец-артиллерист.
И под Курском, Сталинградом
Сыпал ты снаряды градом.
На легендарной «катюше»
Страх вселял в их души.
Знать судьба тебя хранила,
Что дошел ты до Берлина.
Сам не веря, что живой,
С победой ты пришел домой!
Некогда было тебе отдохнуть,
Правильно выбрал ты жизненный путь.
Днями — работал, ночами — учился.
Но цели своей ты все же добился.
И теперь, старея понемногу,
Стараешься идти со всеми в ногу.
И пусть тебя года не устрашают,
Они тебя лишь только украшают.
Ирина Владимирова
Святой город
Мне в городе нашем уютно, тепло.
Смоленск в моём сердце всегда,
А сколько воды, с той поры утекло,
Когда в дом ворвалась беда.
Июнь 41-го, небо гудит,
Земля зарыдала от взрывов.
Железных стервятников стая летит.
Ну, как удержать их порывы?
И встал на защиту великий народ,
Могучего города сила.
Крушил он врага, глядя гордо вперёд,
Лишь трупы река уносила.
Здесь рухнули планы, расчёты врага.
Дух русский – единством силён!
Нам каждая улочка так дорога
С тех трудных и горьких времён!
Из пепла воскрес, красотою пьяня,
Не встав пред врагом на колени.
Наш город святой для тебя и меня,
Святой он для всех поколений!
Анастасия С
К юбилею Великой Победы
Свист военной пули, грохот мины…
Миг – и навзничь падает солдат.
Он – защитник удалой России,
Он лишь жить хотел, не ждал наград…
На лице вовсю играла юность,
Огонек в сверкающих глазах…
Но душа на небеса взметнулась.
Он погиб с оружием в руках.
Он погиб, Россию защищая
От фашистов, чтоб не знали мы,
Как гранаты в воздухе летают
На полях бушующей войны,
Чтобы мы под мирным синим небом
Жили на свободнейшей земле
И великий подвиг наших дедов
Помнили и славили втройне.
И сегодня, в юбилей победы,
С гордостью за наших праотцов
Носим мы георгиевские ленты
В память похороненных бойцов.
Тысячи стихов и сотни песен
В каждом уголке большой страны
И слова, которых нет чудесней:
«Главное – чтоб не было войны!»
Козлова Л.Т.
СМОЛЕНСК
Есть города, которые, как люди, умирали,
Лишь для того, чтобы жить могли другие,
И к ним относится Смоленск.
Геройский подвиг русского народа
Лежит у стен его.
Смоленск, мой город родной,
Смоленск, мой город-герой!
Здесь каждый кусочек земли костями покрыт,
Здесь каждый комочек земли слезами омыт.
Смоленск пощады у врагов никогда не просил.
Здесь насмерть стояли смоляне,
Здесь насмерть стояли всей нашей России сыны,
Здесь рушились стены, и камни от боли кричали.
Казалось, что город был пуст,
Но всем законам войны вопреки, сражалось подполье,
Сражались женщины, дети и старики
За мирное небо над нашей Землею,
За то, чтобы жили сегодня, мы с тобой — я и ты.
Отгремели градины войны,
От города груда развалин и пепла,
Но теплится в душах спасенных огонь -
Город хочет жить.
Родились дети, войны не видавшие,
В развалинах в детские игры играли,
В развалинах детство прошло.
Развалины запахом смерти дышали,
И этот запах войны запомнили с детства они.
Голодный хлеб послевоенный,
Сиротский дом и вдовьи слезы
Легли печалью на сердца живых.
Прошли десятилетья...
И вновь из пепла возрожденный,
Встает НАШ ГОРОД на семи холмах.
Смоленск, мой город родной,
Смоленск, мой город-герой!
Ты лучше и краше стал,
Ты будто никогда не умирал,
А вечно на страже России
На берегах Днепра стоял.
Они сражались за родину
текст лиза фролова
На смоленской земле в разное время родились великие люди, которыми гордится Россия, писатели, поэты, актеры, музыканты. Эти гении и просто очень одаренные люди XX века стали великими не только благодаря своим талантам, но и своему личному подвигу в годы Великой Отечественной войны. К сожалению, никто из них не дожил до 70-й годовщины Победы. Но ведь они достойны особенной памяти.
Александр Трифонович Твардовский,
Писатель, Поэт
Военный путь Твардовского начался в 1939-м. Как военкор он участвовал в походе в Западную Белоруссию, позднее воевал в Финской кампании 1939-1940 годов. Поворотными для поэта Александра Твардовского стали годы Великой Отечественной войны, которую он прошел фронтовым корреспондентом. Стихи Твардовского военных лет – это хроника фронтовой жизни, состоявшей не только из героических подвигов, но и из армейского, военного быта.
Юрий Никулин, Актер
Воевал с первых дней войны. Дослужился до звания старшего сержанта. Дважды побывал в госпитале: однажды после воспаления лёгких, в другой раз после контузии. После выздоровления был направлен в 72-й зенитный дивизион под Колпино. Победу встретил в Латвии.
Анатолий Папанов,
Актер
С первых дней войны находился на фронте. Был старшим сержантом, командовал взводом зенитной артиллерии. В июне 1942 г. получил тяжёлое ранение под Харьковом, несколько месяцев провёл в госпитале и в 21 год стал инвалидом 3-й группы.
Борис Львович
Васильев, Писатель
Когда началась Великая Отечественная вой-на, Борис Васильев ушёл на фронт добровольцем в составе истребительного комсомольского батальона и 3 июля 1941 года был направлен под Смоленск. Он попал в окружение и вышел из него в октябре 1941 года. Затем был направлен в кавалерийскую полковую школу, а затем в пулеметную полковую школу, после окончания которой служил в 8-м гвардейском воздушно-десантном полку 3-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Во время воздушного десанта под Вязьмой 16 марта 1943 года он попал на минную растяжку и с тяжелой контузией был доставлен в госпиталь. После этого Васильев покинул действующую армию. Осенью 1943 года он поступил в Военную академию бронетанковых и механизированных войск имени И.В. Сталина.
Николай Иванович
Рыленков, Поэт
С первых дней Великой Отечественной войны – на фронте: командир взвода в саперном батальоне, военный корреспондент фронтовой печати.
Михаил Васильевич Исаковский, Поэт
Михаил Васильевич Исаковский оказал неоценимую помощь стране в годы Великой Отечественной войны. Именно его стихи и песни пробуждали у солдат чувство отваги, умножали любовь к Родине, а также выражали их испепеляющую ненависть к фашистским захватчикам. Многие стихотворения Исаковского положены на музыку. Наиболее известны «Катюша» и «Враги сожгли родную хату» (музыка М.И. Блантера), «В лесу прифронтовом», «Летят перелётные птицы», «Одинокая гормонь», «Под звёздами балканскими».
|
|